Обращаясь к историческим событиям, Л.Толстой стремится прежде всего определить их нравственный смысл. Все исторически реальные люди и вымышленные герои, участники великого “действа” 1812 года (Берг, старики Ростовы, Наташа, смоленский купец и московский генерал-губернатор, Николай, Пьер, князь Андрей, Долохов, Наполеон и Кутузов), — все измерены единой мерой. И эта мера нравственная. Критерии добра, красоты, простоты и правды (сам писатель чаще говорит о ней как об истине) действительны, по Толстому, и при оценке исторических действий.
Кутузов — одна из основных фигур, позволяющая писателю затронуть важные для него человеческие и морально-философские темы, присутствующие в «Войне и мире». И авторская симпатия Толстого здесь очевидна сразу.
Кутузов проходит через всю книгу, почти не изменяясь внешне: старый человек с седой головой “на огромном толщиной теле”, с чисто промытыми складками шрама там, “где измаильская пуля пронизала ему голову”. Он “медленно и вяло” идёт перед полками на смотре в Браунау; дремлет на военном совете перед Аустерлицем и тяжело опускается на колени перед иконой накануне Бородина.
Он почти не меняется на протяжении романа и внутренне: в начале войны 1805 года это такой же спокойный, мудрый, всепонимающий Кутузов, как и в конце Отечественной войны 1812 года.
Он человек, и ничто человеческое ему не чуждо: старый главнокомандующий устаёт, с трудом садится на лошадь, с трудом выходит из коляски; на наших глазах он медленно, с усилием жуёт жареную курицу; увлечённо читает лёгкий французский роман, горюет о смерти старого друга, злится на Бенигсена, подчиняется царю, светским тоном говорит Пьеру: “Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам...”
И при всём этом его жизнь идёт особо, отдельно от всех людей, ибо она наполнена ответственностью не за себя, не за царя, а за отчизну.
Уже при появлении в романе, в сцене разговора с царём, он держит серьёзнейший экзамен на эту ответственность:
“— Ведь мы не на Царицыном Лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки...
— Потому и не начинаю, государь, — сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его ещё раз что-то дрогнуло. — Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде, и не на Царицыном Лугу, — выговорил он ясно и отчётливо”.
И за этой ясностью виден характер правдивого человека, сознающего, что на лжи и светскости войны не выиграть. Так сразу Кутузов доказывает величие своей души, и далее ему уже не нужно демонстрировать читателю свою доблесть. Своим поведением он являет тот вид мужества, какой часто даётся человеку труднее, чем отвага на поле боя. Куда чаще люди, не бледневшие перед лицом неприятеля, не находят в себе силы сохранить стойкую самостоятельность перед верховной властью.
При этом на портрет Кутузова не наложено никакого «грима». Толстой не маскирует в нём возрастное: его оплывшую фигуру, старческую сентиментальность, частые “слёзы”. В ходе генерального сражения Толстой покажет Кутузова за обедом, с жареной курицей в тарелке, грузно осевшим на лавке, а не восседающим на коне при оружии и орденах. При этом автор нигде и никогда не приукрасит его. Наоборот, Кутузов подчёркнуто некрасив. И тем не менее именно Кутузову писатель доверяет в романе выразить своё понимание жизни. В Кутузове мы видим обобщённый человеческий тип, воплотивший в себе естественное, свойственное большинству человечества. Но естественное, простое у Толстого — это вовсе не рядовое, банальное, мелкое, лишённое индивидуальности и внутренней силы. Образ Кутузова полон и многосторонен.
“Тонкая проницательная улыбка” старого полководца даёт точнейшую оценку окружающим его людям. Своим взглядом Кутузов мгновенно прозревает все низшие соображения корыстного расчёта. Перед нами человек, чьё величие заключается в том, что он способен отстранить личное ради спасения России. Из всех лиц «Войны и мира» его одного автор наделяет живым, непосредственным, человеческим ощущением бедствий отечества.
Кутузов концентрирует в себе общий моральный настрой россиян, как в дни поражений, так и в дни побед, пафос Бородина и патриотизм всего народа. Для него, как и для солдат, наблюдаемых Пьером, война не партия в шахматы, а тяжкий труд, серьёзное и непростое дело.
С одной стороны, Толстой стремится показать, как спокойно Кутузов отдаётся воле событий, как мало, в сущности, он руководит войсками, зная, что “участь сражений” решает “неуловимая сила, называемая духом войска”. Во время Бородинской битвы Кутузов “не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему”.
С другой стороны, когда нужно, он руководит армиями и отдаёт приказы, на которые никто другой не осмелился бы. Шенграбенская битва обернулась бы Аустерлицем без решения Кутузова отправить отряд Багратиона через Богемские горы. Как и подобает настоящему герою, вину и ответственность за исход событий он берёт на себя. Важно, берёт тяжесть исторического события на себя не в момент победы и триумфа, когда так легко присвоить себе плоды тяжкого труда многих. Кутузов делает это в момент гибельный и страшный. Историческую “вину” он принимает на свои плечи, будучи одним из участников события!А исход войны, показывает Толстой, зависит от различия тех идеалов, во имя которых сражались французские и русские войска. И в этой ситуации личность бессильна что-либо изменить. Тот человек, который вмешивается в ход событий и с помощью разума пытается изменить эти события, ничтожен. Величие и счастье человека, верит Толстой, в другом. В чём же? Ответ на этот вопрос мы находим у Толстого в повествовании об исканиях Пьера, князя Андрея и эволюции Наташи. Но в немалой мере ответ на этот вопрос предлагает Толстой и в созданном им образе К
О чём мечтал Кутузов? Он мечтал о “совершенном истреблении французов”; “Погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание”. Кутузов в «Войне и мире» — выразитель народного чувства. Русский народ чувствовал себя оскорблённым. Французы не в гости пришли в Россию — они поработители, пришедшие грабить её. Для русских людей французское нашествие было стихийным бедствием, чем-то вроде нападения хищных зверей.
Правда войны в том, что народ стремится освободить Россию от хищников. Кутузов чувствует то же, что и народ. Толстовский Кутузов, по сути, никакой особенной ненависти к французам как к людям не имел. Мстить французам он не хотел. У него единственная цель — изгнать французов из России. Он стремился нанести зверю смертельный удар, после которого тот уже не смог бы осуществлять свои хищнические намерения. Он добился этого при Бородине. И как только зверь перестал быть зверем и армия захватчиков превратилась в толпу, Кутузов счёл свою миссию законченной (я говорю, конечно, не об историческом Кутузове, а об образе Кутузова в романе Толстого). Всё это было выражением того чувства, которым был охвачен весь русский народ.
В каком-то смысле образ Кутузова чрезвычайно прост, он не наполнен особыми психологическими изысками писателя, но эта простота позволила ему выразить одну из важнейших для него мыслей: личность в истории только тогда что-то может, когда проявляется её единство с народом.
Войну 1812 года, как это понимает и показывает в романе Толстой, выиграл не царь, не Кутузов, не полководцы, а народ, руководимый Кутузовым. Он не перехитрил Наполеона: он оказался мудрее этого гениального полководца, потому что лучше понял характер войны, которая не была похожа ни на одну из предыдущих войн. Не только Наполеон, но и русский царь плохо понимали характер войны, и это мешало Кутузову. Кутузов считал правильным ждать, пока разложившаяся в Москве французская армия сама покинет город. Но со всех сторон на него оказывалось давление, и он вынужден был отдать приказ к сражению, “которого он не одобрял”.
Грустно читать о Тарутинском сражении. В первый раз Толстой называет Кутузова не старым, но дряхлым — таков результат месяца пребывания французов в Москве. Но не только — и свои, русские генералы вынуждают его терять последние силы. Кутузову перестали беспрекословно повиноваться — в день, поневоле назначенный им для сражения, приказ не был передан войскам — и сражение не состоялось.
Впервые Кутузов выходит из себя: “трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева”, напустился на первого попавшегося офицера, “крича и ругаясь площадными словами”. Да, он совсем не желал этого сражения, не хотел лишних потерь. Но вокруг него немало тех, кто думает о наградах и крестах, иные — самолюбиво мечтают о подвиге. На другой день сражение состоялось — была одержана победа, но Кутузов не радовался ей, потому что погибли люди, которые могли бы жить.
И вот тёмной ночью к штабу Кутузова прискакал офицер с известием о том, что Наполеон ушёл из Москвы.
“Подойди, подойди поближе. Какие ты привёз мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушёл? Воистину так? А? Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей... — сказал он тихим, старческим, дрожащим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку, и заплакал. — Спасена Россия”.
Кутузов “доживает” свою жизнь в романе в состоянии большого внутреннего напряжения. Поведение русских людей (отношение Николая к испуганному “голубоглазому французу”, Пети и денисовских партизан — к мальчику-барабанщику, взгляд Денисова на вещи: “на моей совести нет ни одного человека”) — всё это совпадает с общими действиями Кутузова, для которого характерна гуманная широта взгляда, которую мы обычно называем добротой: “зачем потеря своих людей и бесчеловечное добиванье несчастных?”
Уже в конце войны и своей жизни Кутузов произносит короткую речь: “Благодарю всех!.. Благодарю всех за трудную и верную службу...” — и “вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно, что-то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам”. О чём же это “самое нужное”? О пленных: “Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?”
И впервые на протяжении всего романа “лицо его становилось всё светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звёздами морщившейся в углах губ и глаз”. Только здесь, с солдатами, он остаётся самим собой — справедливым и добрым старым человеком, чей подвиг совершён, и люди, стоящие вокруг, любят его, верят ему. И это то самое единство Кутузова и солдат в отношении к врагам, к людям, какое позволило Кутузову стать поистине исторической личностью.
Финал Кутузова трагичен: тут и близорукое, суетливое осуждение (“старик виноват и никуда не годится”), и торжественные, величальные и траурные слова заключительного авторского суждения: “Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего”.
Он выполнил свой долг до конца, этот дряхлый старик с одним глазом. Выполнил, не думая о наградах. “Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер”.
Именно в четвёртом томе книги, в главах, связанных с Кутузовым, яснее всего открывается нам нравственная суть толстовского повествования. Здесь дан критерий оценок, действующий и на войне, и за пределами войны, в человеческой жизни вообще. Здесь автор «Войны и мира» утверждает высокую мысль о достоинстве большинства человечества, о том, “что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон”.