Новый этап — после его выздоровления и смерти жены, принесшей остро пережитое чувство вины перед нею, — ознаменован действенным облегчением положения крестьян в своих имениях: одних перечисляет в вольные хлебопашцы, другим заменяет барщину оброком. Но и этот «один из первых примеров в России» не приносит Болконскому удовлетворения, так как мужики с недоверием встречают нововведения. Не удовлетворяет его и попытка приобщиться к реформаторской деятельности Сперанского. И в этом случае Болконский не избежит иллюзий.
Ему представлялось, что Александр I делает шаги к государственному преобразованию, ограничивает свою власть. Но при ближайшем рассмотрении замечает, что намерения Сперанского и других изменить легальным путем суд, административные, финансовые порядки в России не реальны так же, как проект освободить крестьян, обновить военный устав, учредить новые «Права лиц» и т. д. Кризис, пережитый Болконским на этом этапе, сменяется, хотя и ненадолго, «выздоровлением», возвращением к жизни* Это влечет за собой внимание к природе (ночь в Отрадном, расцветший, засохший было дуб), любовь к Наташе Ростовой. Но и любовь оказывается для него драматичной. Высокая нравственность, повышенное чувство собственного достоинства и рационалистичность, максимализм требований к другим и к себе «помешали» ему как предугадать возможность катастрофы (длительная разлука не для Наташи, остро переживающей чувство любви), так и простить измену (да еще с таким недостойным человеком, как Анатоль Курагин). Разрыв для Болконского — человека чести и долга — представился единственным выходом, несмотря на глубоко осознанное им несчастье. На последнем витке жизни князь Андрей — участник Отечественной войны 1812 года. После разрыва с Наташей он решает служить в армии, но не при штабе, а полковым командиром. «В полку его называли «наш князь», им гордились и его любили». Он отказался от возможности быть при особе государя или главнокомандующего Кутузова. «Я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жаль было оставить полк». На эти слова Кутузов отвечает согласием: «Я знаю, твоя дорога — это дорога чести». Накануне Бородинского сражения Болконский начинает преодолевать сословный взгляд на народ; он ставит себя в один ряд с 396 Л. Н. Толстой ним. Успех битвы при Бородино «зависит от того чувства, которое есть во мне, в нем офицере Тимохине, в каждом солдате». Смерть настигла Андрея Болконского на подступах победы, именно тогда, когда он делал первые шаги к сближению с народом, когда состоялось его запоздалое примирение с Наташей Ростовой. В драматической неосуществленное личного счастья и оппозиционной гражданской деятельности — своего рода отголосок трагической судьбы декабристов. Иной, но также не лишенный драматизма, «заблуждений и несчастий» путь Пьера Безухова. Индивидуальность его личности и личности Андрея Болконского при полном их взаимопонимании, крепкой дружбе, близости гражданской позиции являются как бы отражением реальной сложности и разнообразия декабристской сре
Если Андрею Болконскому все в великосветском обществе надоело, то для двадцатилетнего Пьера Безухова, воспитывавшегося за границей, только вернувшегося из Франции и впервые попавшего в круг петербургской знати, все полно новизны и интереса. Сам же он, незаконный сын графа, своим видом здорового мужицкого парня, огромными красными руками, которые, казалось, были сотворены для того, чтобы ворочать пудовиками, своею неуклюжестью, неловким вмешательством в разговоры, суждения не в принятом здесь духе, шокирует хозяйку салона и ее гостей. Уже на этом этапе жизни Пьер с юношеским увлечением, повышенным требованием к себе ищет своего места в общенациональной жизни, пытается решить вопрос, кем стать: философом, оратором, политическим деятелем («произвести республику в России»). Образцом для подражания, единственным объектом восторженного поклонения Пьера остается Наполеон, «великий полководец», наследник «великого дела», идей французской революции — свободы, равенства, братства. Уже при первом знакомстве с Безуховым читатель заметит индивидуальные, не лишенные противоречий особенности его личности. При детски наивной доверчивости, безыскусственности, эмоциональности — зрелость, незаурядность мысли, широта интересов; при смелости быть самостоятельным в суждениях — робость в поведении. Духовное богатство, оригинальность, чуткое, «золотое сердце» (слова Болконского) — и слабость воли, готовность подчиниться чужому влиянию («золотой молодежи», князя Василия, Элен, масонов, Платона Каратаева и др.) — все это в личности Пьера предопределило непрерывность его исканий, неровность жизненного пути, движение (через «заблуждения и несчастья») к гармонии личного и общественного. Недовольство собою, желание нравственного усовершенствования, раздумья о сумятице не только в своем существовании, но во всем обществе, во всей жизни, взволнованные поиски ответов на вопросы: «Для чего жить и что такое я, зачем я живу?» — приводят было Пьера к масонам, среди которых, как известно, находилось немало декабристов. И на этот раз его доверчивая натура, ищущая деятельного добра, единения, приняла на веру декларации «братства вольных каменщиков»: любовь к людям, «очищение себя», «противодействие злу, царствующему в мире». Он не сразу разглядел под одной из «семи добродетелей» масонов («щедрость») меркантильные интересы и не сразу уловил излишнее пристрастие их к ритуалам, мистическим «таинствам», отодвигавшим на задний план заботу о нравственном усовершенствовании. Но постепенно все же в душе его начали подниматься сомнения, а затем и несогласия: «Нужно действовать, а не только блюсти наши таинства», т. е. нужна, в условиях социальной несправедливости, гражданская деятельность, а не только самосовершенствование в масонском духе. Так начинается (вполне закономерный с точки зрения автора) отход Пьера от масонов.