Человеческий мир у Тургенева своих проявлениях, и во всех своих проявлениях он продолжается в природе, природою осеняемся. Поэтому книга в основе своей глубоко оптимистична. Тургенев добивается гармонического звучания пейзажного мотива! как в масштабе всего цикла, так и в границах отдельного очерка. Эту гармонию могут не почувствовать читатель и исследователь, если пейзажи будут выхвачены из того или иного рассказа произвольно и рассмотрены вне художественного целого. Приведу пример. Е. М. Ефимова в упомянутой статье рассматривает пейзаж в рассказе Тургенева «Малиновая вода». Говорится о знойном августовском полдне, об атмосфере духоты, создающей ощущение иссякающих ключей жизни. На этом фоне горький рассказ Власа о полном его разорении и полной глухоте помещика к его судьбе. Рассказ обрывается следующими словами героя: «А чем плохо? Не… Эка жара стоит…»
Удивителен с этой точки зрения «Бежин луг», рассказ, специально посвященный русской природе и детям ее. Один из первых французских переводчиков его, Эрнест Шарьер, уточнил название подзаголовком «Народные суеверия в России». Многие современники Тургенева рассматривали «Бежин луг» как физиологический очерк крестьянских поверий. Да и в школьном изучении рассказ нередко превращают в иллюстрацию темноты и невежества крестьян при крепостном праве. От поэзии «Бенина луга» в этом случае не остается и следа.
Тургеневский рассказ - не простой набор народных суеверий и легенд, не справочник по крестьянской демонологии. Это живой художественный организм с очень динамичным, стремительно развивающимся сюжетом. Все в нем движется от мрака к свету, от тьмы к солнцу, от загадок и тревожных вопросов к разрешению их. Источником и первопричиной этого движения оказывается в «Бежине луге» природа. Уже в начале рассказа изображается ее сложная внутренняя жизнь в течение одного из июльских дней. Потом мы видим наступление вечера, закат солнца. Сгущаются ночные тени, призрачной становится местность, утомленные охотник и собака сбиваются с дороги, теряют самообладание, испытывая острое чувство одиночества и потерянности. Властно вступает в свои права таинственная и загадочная жизнь ночной приводы, перед которой отнюдь не всесилен человек. Ночь напоминает ему об этом полетом испуганных птиц, угрюмым, клубящиеся мраком, слабым и жалобным писком какого-то зверька между камней, которые, казалось, сползлись в немую лощину «для тайного совещания».
Минус 2 кг в день! Потребуется: активированный уголь, вода и...
Но тургеневская ночь не только жутка и таинственна, она еще и царственно прекрасна своим «темным и
Совершающейся во мраке ночной своей жизнью природа наталкивает ребятишек у костра на красивые, фантастические сюжеты их легенд, диктует их смену, предлагает детям одну загадку за другой и сама же нередко подсказывает возможное их разрешение. Фантазия ребят не бесплотна, не удалена от земли в область абстрактных мистических сфер. Домовой у них кашляет, должно быть, от сырости в старой рольне, тоненький голос русалки сравнивается с писком жабы, а волосы ее с густой зеленью конопли. На смех и плач поэтичной крестьянской русалки незамедлительно откликается в рассказе Тургенева ночная природа: «Все смолкли. Вдруг, где-то в отдалении, раздался протяжный, звенящий, почти тенящий звук (отзвук плача русалки и неизбывной грусти Гаврилы). Казалось, кто-то долго, долго прокричал под самым небосклоном, кто-то другой как будто отозвался ему в лесу тонким, острым хохотом, и слабый, шипящий свист промчался по реке».
И уже не русалочьими - человеческими слезами плачет мать утонувшего Васи, крестьянка Фелицата, - «плачет, плачет, горько богу жалится». Не русалочьим - человеческим хохотом смеется обманутая полюбовником, сошедшая с ума Акулина: «Она ничего не понимает, что бы ей ни говорили, только изредка судорожно хохочет». Мифические существа «Бежина луга» не обособлены от мира страданий, несчастий и бед реальной крепостной России, точно так же как не обособлены они и от всего возвышенного и поэтического, чем не менее щедро наполнена крестьянская жизнь. Русалка, тщетно зовущая к себе Гаврилу, это и Акулина, топчущаяся по целым часам «где-нибудь на дороге», .застывшая в бессмысленном ожидании встречи с любимым человеком. Болезненный крик ночной птицы напоминает о стонах утопленного в омуте Акима-лесника (так «душа его жа-лобится»), а может быть, это просто «лягушки махонькие» «жалобно кричат». Белый голубь, внезапно налетевший на трепетный свет костра - то ли праведная душа, улетающая на небо, то ли птица, случайно отбившаяся от дома. И даже легендарный Тришка, лукавый человек, сродни знакомому всем в околотке бочару Вавиле.