Как ни восхищен Тургенев поэтической мощью и нравственной чистотой России на родной, он замечает, тем не менее, что века крепостной неволи отучили народ чувствовать. себя хозяином родной земли, гражданином. Эта мысль особенно ярко проявилась в повестях «Муму» и «Постоялый двор». Здесь в гражданской незрелости народа писатель видит уже «трагическую судьбу племени», у него появляются сомнения в народе как творческой силе истории. С чем связан этот поворот?
С 1847 по 1850 год Тургенев жил в Париже и был свидетелем трагических июньских дней французской революции 1848 года. Разгром революционного движения рабочих изменившей делу! революции буржуазией тяжело подействовал на Тургенева, переживался им как глубокое потрясение. Для бывшего рядом с'! Тургеневым Герцена июньские дни явились крахом буржуазных иллюзий в социализме, потерей веры в перспективы западно-европейского общественного движения. Для Тургенева они обернулись сомнениями в народе как творце истории. «Народ — то же, что земля. Хочу, пашу ее... и она меня кормит; хочу, оставляю ее' под паром»,— говорит герой рассказа «Человек в серых очках», выражающий мысли самого автора.
Творческой силой истории Тургенев начинает считать интеллигенцию, культурный слой общества. Поэтому в «Муму» усиливается контраст между богатырской мощью и трогательной беззащитностью Гер
благовидные дела.
Эти повести Тургенев создавал в драматических обстоятельствах. В 1852 году он был арестован по обвинению в нарушении цензурных правил при публикации статьи, посвященной памяти Гоголя. Но это обвинение было использовано как удачный предлог. Истинной же причиной ареста были «Записки охотника» и связи писателя с прогрессивными кругами революционной Европы — Бакуниным, Герценом, Гервегом. Месяц Тургенев провел на съезжей адмиралтейской части в Петербурге, а потом, по высочайшему повелению, был сослан в родовое имение Спасское-Лутовиново под строгий надзор полиции и без права выезда за пределы Орловской губернии. В период Спасской ссылки, продолжавшейся до конца 1853 года, Тургенев пишет цикл повестей «Два приятеля», «Затишье», «Переписка», в которых с разных сторон исследует психологию культурного дворянина — «лишнего человека». Эти повести явились творческой лабораторией, в которой вызревали мотивы первого романа «Рудин».