Роман «Отцы и дети» И. С. Тургенева был написан в сложную для России эпоху, в 1861 году. Время его действия 1855-1861 годы — период, когда закончилась проигранная Россией война с Турцией, на смену умершему Николаю I пришел Александр II.
Базаров — разночинец. Роман открывается картинами предреформенной деревни: «Места, по которым они проезжали, не могли назваться живописными... Попадались и речки с обрытыми берегами, крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами... Как нарочно, мужички попадались все обтерханные, на плохих клячонках; как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободраной корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам. Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей — и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди весеннего красного дня, вставал белый призрак безотрадной бесконечной зимы с ее метелями, морозами и снегами...». И это обращение автора к картинам природы не случайно. Читатель видит повсюду разруху и запустение; нищету и бесхозяйственность. И даже Аркадий признает, что в деревне «преобразования необходимы». Речь идет о реформе 1861 года, которая по сути своей ничего в положении крестьян не изменила.
Из всех героев Базаров ближе всего к народу. Он не раз на протяжении романа подчеркивает свое «разночинское» происхождение, называет себя лекарем, лекарским сыном. Разговаривая с Павлом Петровичем Кирсановым он «с надменною гордостию отвечает»: «Мой дед землю пахал... Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас — в вас или во мне — он скорее признает соотечественника. Вы и говорить-то с ними не умеете».
Базаров прав. Павел Петрович не только разговаривать не умеет с ними, но и управлять своими мужиками не умеет...
М. Горький писал: «В отношениях Базарова к простому народу надо заметить, прежде всего, отсутствие всякой вычурности, всякой сладости. Народу это нравится, и потому Базарова любит прислуга, любят ребятишки, несмотря на то, что он с ними вовсе не миндальничает и не задаривает их ни деньгами, ни пряниками... У мужиков лежит сердце к Базарову, потому что они видят в нем простого и умного человека, но в то же время этот человек для них чужой, потому что он не знает их быта, их потребностей, их надежд и опасений, их понятий, верований и предрассудков». Нельзя не согласиться с мнением М. Горького. Базарова на самом деле любят в доме Кирсановых: «Все в доме привыкли к нему... Слуги также привязались к нему, хотя он над ними подтрунивал: они чувствовали, что но все-таки свой брат, не барин. Дуняша охотно с ним хихикала и искоса, значительно посматривала на него, пробегая мимо «перепелочкой»; Петр, человек крайне самолюбивый и глупый... — и тот ухмылялся и светлел, как только Базаров обращал на него внимание; дворовые мальчишки
Положение крестьян вызывает в Базарове не умиление, а гнев; герой трезво оценивает народ: видит необразованность, суеверие, забитость и недовольство. В отличие от взглядов Павла Петровича Кирсанова, который с умилением называет народ патриархальным, набожным, но который, разговаривая с мужиками, нюхает одеколон. Оба брата Кирсановы, являясь помещиками, не умеют вести хозяйство, не могут наладить дела в своем имении: «Недавно заведенное на новый лад хозяйство скрипело, как немазаное колесо, трещало, как домоделанная мебель из сырого дерева» . И если Николай Петрович хоть как-то пытался навести порядок, то Павел Петрович всячески уклоняется от какого-либо участия в хозяйственных делах, ограничиваясь лишь денежной помощью. При этом он относит себя к тому слою населения, который представляет основную общественную силу — к аристократии. Он не понимает, что ведет паразитический образ жизни: не делая абсолютно ничего полезного и видя сохранение чувства собственного достоинства в том, что носит английский костюм и содержит ногти в безукоризненном состоянии. Как заметил Базаров, «не шутя воображает себя дельным человеком, потому что читает Галиньяшку и раз в месяц избавит мужика от экзекуции».
Ярким свидетельством связи с народом служит речь героев. Павел Петрович использует много иностранных слов, намеренно их искажает, произносит на свой манер («принсипы», «эфтим»). Для речи Базарова характерны простота, меткость и точность выражений, множество пословиц, поговорок («песенка спета», «от копеечной свечи Москва сгорела», «слыхали мы эту песню много раз», «туда и дорога»).
Базаров честно хочет помочь народу: «Хочется с людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними». Но доказательством тому, что Евгений все же не совсем понимает потребности крестьян, может служить сцена разговора Базарова с мужиком в имении отца, после которого мужик отзывается о нем: «...так, болтал кое-что; язык почесать захотелось. Известно, барин; разве он что понимает». А автор добавляет: «Увы! Презрительно пожимавший плечом, умевший говорить с мужиками Базаров... и не подозревал, что в их глазах был все-таки чем-то вроде шута горохового...»
Мы видим, что Базаров одинок. Его не понимают в семье Кирсановых, отвергает Одинцова, с родителями ему самому неинтересно; последним становится отсечение от народа. В чем же причина его одиночества? Базаров — представитель раннего революционера-разночинца, один из первых в своем деле, а людям нового поколения всегда трудно, потому что они первые.
Сознание народа еще не доросло до понимания идеи разночинцев-нигилистов, и Базаров сам в финале это понимает. Умирая, он говорит: «...Я нужен России... Нет, видно, не нужен...»
Однако И. С. Тургенев видит обреченность своего героя не в неумении найти общий язык с мужиком У него нет положительной программы, он только отрицает; внутренний конфликт героя - еще одна причина. Но даже перед смертью герой остается таким, каким был всегда: сомневающимся, не боящимся быть слабым, возвышенным, умеющим любить, и в этом заключается его неповторимость.