Глазами Базарова смотрит автор на имение Кирсанова, его словами характеризует скудость природы, неумелость хозяина, разорение, нишету мужиков: «хозяйство скрипело, как немазаное колесо», «трещало, как домотканная мебель из сырого дерева», обтерханные, ободранные, обглоданные, покривившиеся, худые лохмотья, заплаты и т.д. И нередко подсмеивается как над либерально-беспощадной методой Николая Петровича «вразумлять мужиков» одними и теми же словами, доводя их до истомы, так и над склонностью к сентиментальности, к беспочвенным мечтам, неопределенной тревоге, «беспричинным слезам», трогательным сценам.
Показав, например, отца и сына в момент «растворения чувств» — торжественного великодушия Аркадия, «санкционировавшего» брак отца с Фенечкой, и сентиментальной признательности Николая Петровича, Тургенев заключает от себя эту сцену отрезвляюще-ироничной фразой: «Бывают положения трогательные, из которых все-таки хочется поскорее выйти».
Снисходителен Тургенев и к Аркадию, как к человеку молодому, незрелому, только что формирующемуся, ищущему своего пути, но не понимающему толком ни самого себя, ни своего предназначения. Искренно увлекается он новыми (нигилистическими) идеями, но столь же искренно начинает отход от них. В создании образа Аркадия слышатся также «базаровские» нотки, его острые определения: «Ты славный малый, но ты все- таки мягонький, либеральный барич», «птенчик», «задумал гнездо себе свить», «для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан». «Ваш брат дворянин дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может, а это пустяки».
Что же касается Павла Петровича Кирсанова, активного противника Базарова, то о нем Тургенев порою даже прямо высказывает свой (по-базаровски беспощадный) приговор: «Да он и был мертвец!»). Автор явно разделяет мнение Базарова о Павле Петровиче как отживающем типе, барине, аристократе, запоздало защищающем «феодально-рыцарские» «принсипы», «затеи», именно так он воспринимает вызов на дуэль Базарова — «наглядное доказательство пустоты элегантно-дворянского рыцарства». Явно соглашается Тургенев с Базаровым и в том, что смешно щегольство Павла Петровича в деревне («очень возился с туалетом»), старомоден высокий стиль его речей, гипертрофирована забота о сохранении своего дворянского достоинства.
Но далеко не смешным выглядит в авторском изображении снобизм Павла Петровича, сословное презрение к «пачкунам», таперам, получающим пять копеек за вечер, к плебеям (не подает руки «лекаришке», морщится и нюхает одеколон, разговаривая с мужиками), «леденящая вежливость», подавляющая окружающих, сознание своей исключительности, чему немало способствовали факты его биографии (воспитанник привилегированного Пажеского корпуса, офицер гвардейского полка) и внешние его данные: породистость, красота, изящество, обеспечивавшие общение с знатными людьми, успех в светском обществе, у женщин.
Столкновения Павла Петровича с Базаровым даны в романе как нечто вполне закономерное,
Базаров же (по складу своему, несомненно, превосходный полемист), оказавшись в чужой ему среде, старается уклониться от споров. Как правило, Базаров сам не начинает разговоров на политические темы, равно как и споров с Павлом Петровичем, не раскрывает своих взглядов («не распространяется перед этим барином»), и то дает понять, что не будет продолжать затеянную Кирсановым «беседу», то купирует его «выпады» спокойными, равнодушными ответами, то, как бы соглашаясь с ним, даже повторяя его слова, самим тоном снижает их «высокий стиль».
Но именно эта незаинтересованность Базарова собеседником, скрыто ироническое отношение к противнику (при внешней сдержанности), видимо, более всего и раздражали Павла Петровича, и он не выдерживал в общении с Базаровым джентльменского тона, ему «изменяло хваленое чувство собственного достоинства»; в изысканной речи его появлялись резкие слова: «болваны», «мальчишки», «семинарская крыса», «я вас терпеть не могу», «я вас презираю».
Однако согласие Тургенева с Базаровым имело свои пределы. В противоположность ему автор не отказывал Павлу Петровичу в доброте, великодушии, но будто и сомневался в непосредственности этих чувств: великодушие выглядит порою рационалистичным или излишне экзальтированным (объяснения с Фенечкой, Николаем Петровичем), а доброта не совсем органична для его «щегольски-сухой мизантропической души».
В финале романа, в котором, по словам самого автора, он «распутал все узлы», особое значение имеют сцены в «именьице» Базаровых. Тургенев преследует здесь несколько целей: показать еше один вариант «отцов», ту многослойную социальную среду, в которой причудливо соединились патриархальное дворянство, духовенство, народ, разночинная интеллигенция (дед — дьячок из крестьян, «сам землю пахал», отец — владелец имения, лекарь, мать — дворяночка «старомосковского времени»), среду, которая породила Базарова; убедить читателя в большой силе Базарова, превосходстве его над окружающими и, наконец, дать почувствовать человечность своего героя. В финале «распутываются узлы» центрального неоднозначного конфликта (борьба двух мировоззрений, а не только двух поколений).
Читателю должно стать ясно, что «реалист» Базаров в жизненной практике не выдерживает теоретической посылки (люди что деревья в лесу, не следует изучать каждого человека), не склонен нивелировать всех «отцов», людей старого поколения; ему доступны разные оттенки чувств: от решительного отрицания, осуждения «феодалов», праздных бар до сыновней любви к родителям, сдобренной, однако, неодолимой скукой и непримиримостью к патриархальности, если общение с ними приобретает более или менее затяжной характер.