Однако "тайна" Павла Петровича скорее в том, что он живой мертвец. Образ смерти с ним неразлучен. В его холодных глазах, когда он смотрит на небо, ничего, кроме света звезд, не отражается. Перед лицом неба (вечности) его душа безмолвствует. (Образ неба здесь знакомый: он восходит к страданиям юного Вертера перед самоубийством и не раз отзовется в русской литературе.)
И голова раненого Павла Петровича после дуэли с Базаровым напоминает голову мертвеца. Прощаясь с Фенечкой, Павел Петрович "прижал ее руку к своим губам и так и приник к ней, не целуя ее и только изредка судорожно вздыхая" (как человек в агонии). И автор тут же уточняет: "А в это мгновение целая погибшая жизнь в нем трепетала" (3, 329). Сцена не лишена сочувствия и сожаления о бесполезной жизни человека, в молодости подававшего большие надежды (характерный тургеневский лиризм). Воинская слава отца, боевого генерала 1812-го года, не перешла к сыну.
С. М. Аюпов, очень внимательный к тексту, обратил внимание на одну выразительную деталь в комнате Фенечки: "Ермолов, в бурке, грозно хмурился на отдаленные кавказские горы из-под шелкового башмачка для булавок". И остроумно заметил: "Этот шелковый башмачок ассоциируется с сердечной историей П. П., который оказался под фатальной властью женской любви, собственной судьбой реализовав фразеологизм: "попасть под башмак" (женщины)". Грубовато сказано, не в тургеневском стиле писать под пословицы, как Даль или Лесков. Но деталь красноречива, напоминая печальную мысль Тургенева о рабстве в любви, высказанную впервые в "Переписке" (1856) и вобравшую в себя его личный опыт. А впереди еще будут "Вешние воды", написанные опять же по личным воспоминаниям.
Возвышенный романтизм любовных переживаний может быть так неромантично заземлен, угаснуть в житейской прозе, в обыкновенных, а порой просто нудных и даже пошловатых делах. Это угадывал Пушкин в возможной судьбе Ленского: "А может быть и то: поэта / Обыкновенный ждал удел". Не каждому любящему по плечу тяжелые доспехи "рыцаря бедного". По крайней мере Павлу Петровичу это не было дано.
Но если по поводу истории Павла Петровича можно еще спорить (одни исследователи сочувствуют ему, другие иронизируют12), то удел его брата не вызывает сомнений. Овдовев после десяти лет счастливого брака, он сошелся с хорошенькой дочкой своей экономки. "Как вдруг ее мать Арина умерла от холеры. Куда было деваться Фенечке?.. Она была так молода, так одинока; Николай Петрович был сам такой добрый и скромный... Остальное досказывать нечего" (3, 203). Обыкновенная житейская история.
Прошлое Кирсановых
Тургенев, однако, подглядел в судьбах своих героев тот водораздел, который помешал им следовать по стопам отцов (генерал-отец и честный служака, "полуграмотный, грубый, но не злой русский человек"; генеральша - из числа тех "матушек-командирш", которые живут "в свое удовольствие"; их ближайшие литературные соседи - семейство Лариных). Есть в характерах братьев нечто, что вызывает к ним читательские симпатии, автора же побуждает считать лучшими людьми своего поколения. "Эстетическое чувство заставило меня взять именно хороших представителей дворянства...".
1812 год упомянут не случайно, он ознаменовал начало дворянского свободомыслия. По крайней мере, братья - люди иного поколения, нежели их полуграмотные старики. Николай Петрович рад, что по нездоровью избег военной службы, Павел Петрович, судя по всему, не очень ею дорожил, хотя он из тех, кому "чины легко даются" по причине нужды государства в умных и образованных людях. Их душ коснулся модный романтизм, гуманизирующий стремления молодых людей. Николай Петрович хорошо знаком с поэзией Пушкина, Гёте, Шиллера, а Павел Петрович наслышан о ней. Ко времени своей "старости" они еще не погрязли в болоте провинциальной жизни, сохранив в известной мере приверженность к мечтаниям юности.
Павел Петрович даже своим внешним обликом а ля английский аристократ (джентльмен) подчеркивает, что он не как все, а все ж таки бывший светский лев. А потому он ратует за соблюдение, опять же наподобие английского аристократа, неких "принсипов", которых, по язвительному замечанию Базарова, русскому человеку просто не понять. Николай Петрович, обожая сына, стремится не отстать от него в знаниях и следовать современным требованиям: быть передовым хозяином, хотя по сути, он человек совсем не практичный. Из-за своих стремлений к новшествам слывет по губернии "красным".