Тургеневские стихотворения в прозе, которые сам писатель называл “старческими”, — своеобразный итог его переживаний, размышлений, духовных исканий. Имея простую форму, подчас незамысловатый сюжет, все эти произведения имеют глубокий философский смысл. Писатель часто рассуждает о любви, причем тургеневская концепция этого чувства совершенно особая: в отличие от Толстого, который считал любовь основой семейной жизни, Тургенев говорил о любви как “об известном чувстве, к которому неприменимы общепринятые нравственные мерки, как о законе жизни во вселенной”. Кроме того, в своих стихотворениях писатель рассматривает проблемы соотношения нравственного и социального, проблемы смысла жизни, места в ней добра и зла, предательства и благородства — словом, Тургенев посвящает свои произведения тому, чем живет человечество, — глобальным, важнейшим вопросам.
Одно из тургеневских стихотворений в прозе, “Повесить его!”, имеет историческую основу. События происходят в преддверии битвы при Аустерлице, печально вошедшей в историю как позорно проигранная Россией. Кажущаяся с первого взгляда печальной реалией жизни русских солдат в Австрии,-где ими творились грабежи и бесчинства, а в суматохе войны наказывались и правые, и виновные, история эта помимо конкретно-исторического имеет другой, гораздо более важный, нравственно-философский аспект. Основой стихотворения послужил один из важнейших, “проклятых” вопросов, рассматриваемый в произведениях Пушкина, Толстого, Достоевского, — что есть Истина и что есть человек перед ее лицом? Проблема эта в рассказе “Повесить его!” решается автором на примере истории, трагический исход которой намеренно снижен ее обыденными, бытовыми обстоятельствами, истории о том, как денщик офицера-повествователя оказался приговорен к смерти по ничтожном
При вынесении генералом, “рассеянным и угрюмым человеком”, приговора нам открывается сущность Егора Автамонова, “праведника”, как называет его офицер-повествователь. Будучи человеком кристально чистым, абсолютно честным, преданным службе, Егор и не пытался защитить себя перед генералом. Очевидно, уверенный в своей невиновности, зная, что чист перед богом, он надеялся на справедливый суд и не видел необходимости доказывать свою непричастность к воровству этому человеку, “толстому и обрюзглому”, “с понурой головой”, которому, собственно, была безразлична судьба Егора... “Истина не требует доказательств” — так, наверное, думал денщик, вытянувшийся в струнку, испуганный, “белый, как глина”, но все-таки молчавший. Как истинный праведник, Егор смог достойно принять смерть, страшное приказание генерала, повторяя только: “Видит бог, не я!”, знал, что предстанет перед всевышним, более милосердным судьей, с чистой совестью. Кроме того, он прощает хозяйку, просит, “чтобы она не убивалась”, понимая, что эта женщина, прозревшая ценой его гибели, останется жить с тяжким грузом вины. Она, погубившая свою душу этим грехом, наказана гораздо в большей степени, нежели Егор... Духовная сила этого человека ставит его неизмеримо выше других героев. Хозяин же его, в отличие от своего денщика, не выдержал испытания правдой. Будучи человеком другого уровня нравственного развития, офицер не понимает, почему Егор не оправдывается, не борется за свое спасение, “ничего не говорит генералу”; Несмотря на отчаяние, на нестерпимую жалость, хозяин Автамонова смалодушничал, не решился защитить своего подчиненного: страх самому оказаться в немилости, вызвать гнев генерала был сильнее...