Флобер — писатель второй половины XIX ст., когда формальные аспекты литературы приобретали особое значение. Стремясь к совершенству стиля, к Красоте, Флобер, прежде всего, алкал Истину, которая в настоящем искусстве неотделима от совершенной формы. Еще в 1846 г. он утверждал, что «нет прекрасных мыслей без прекрасной формы, и наоборот… Невозможно отобрать в Идее форму, ведь Идея существует, лишь учитывая форму». Стремление к совершенству формы у Флобера — это не формализм, а старание создать гармоническое произведение, которое отобразит мир и заставит задуматься не только над его поверхностной сущностью, а и над скрытым, нижним естеством бытия.
В 1850 г. Флобер начал работать над новым романом «Госпожа Бовари». Провинциальные обычаи» («Madame Bovary. Moeurs de province»), с которого, собственно, и начинается его творческий путь, а также над так и не завершенным произведением «Лексиконом прописных истин» («Le Dictionnaire des idees rec Lies»), в котором писатель собрал вульгарные суждения, которые свидетельствовали о полнейшем невежестве современного ему буржуа — обывателя. Со временем Флобер использует эти «перлы» во многих своих произведениях. Вот некоторые из этих образцов мещанской «мудрости»: «Гольфстрим — это знаменитый город в Норвегии, недавно открытый»; «Газеты — без них нельзя обойтись, но нужно их ругать», «Дворянство — пренебрегать его и завидовать ему»; «Актрисы — погубят наших сыновей»; «Жандармы — опора общества»; «Дурак — каждый инакомыслящий».
Сказано в «Лексиконе» и об ордене Почетного легиона, который особенно ценился во времена Наполеона, но в эпоху Флобера обесценился: «Орден Почетного легиона — высмеивать, но добиваться. Получив его, говорить, что отнюдь этого не стремился». В финале романа «Госпожа Бовари» никчемный интриган и невежда, аптекарь Оме получает орден Почетного легиона. Автор ставит на этом точку, считая, что читатель сможет самостоятельно прокомментировать этот сюжетный ход, ведь факты представлены в ироническом контексте.
Роман «Госпожа Бовари» стал новым словом во французском и европейском искусстве. Это книга о будничной жизни, где сюжете «почти незаметен». Но вместе с тем это и одна из тех трагедий, которые постоянно случаются в повседневной жизни. Роман имеет многозначный подзаголовок — «провинциальные обычаи». Это весьма существенно в концепции мира Флобера. Писатель будто перефразирует слова историка Ж. Мишле: «Нет провинций — есть лишь Франция». Для Флобера сама Франция середины XIX ст. стала провинцией. В романе, начатом вскоре после смерти Бальзака, в 1851 г., Флобер развивает бальзаковские принципы: история главной героини, именем которой названо произведение, дает возможность увидеть зависимость ее характера от взглядов и обычаев среды, а также и сама среда, которая играет в романе не менее важную роль. То, что это роман об обычаях, подтверждает и композиция: писатель начинает с рассказа о Шарле Бовари, а заканчивает рассказом об аптекаре Оме.Эмма появляется только во второй главе, а после описания ее смерти автор подает еще три главы, в которых изображает лицемерие клира, примитивизм церковных обрядов, самодовольную ограниченность и карьеризм аптекаря Оме. Шарль, никчемный в своей зависимости от внешних форм жизни, усвоенных от Эммы, после ее смерти возвышается над всеми другими благодаря своему умению искренне любить и глубоко страдать.
Задача Флобера была чрезвычайно сложной — он стремился «передать вульгарность точно и вместе с тем просто». Для этого писатель изменял упроченный тип композиции романа. Особенно важную роль в «Госпожа Бовари» отыгрывала экспозиция — 260 страниц, изложение основного действия занимало лишь 120—160 страниц, а заключительную часть, в которой описываются смерть Эммы, ее похороны и скорбь мужа, Флобер ограничил
В экспозиционную часть романа входит изображение условий воспитания Шарля и Эммы. В образе Шарля подчеркиваются душевная инертность и тупость восприятия. Вместе с тем воспитание Эммы является намного более сложным, в него входит и монастырь, и период сразу же после бракосочетания, когда она посещает балл в замке. Здесь автор начерчивает все то, что со временем обязательно проявится в поступках и характере героини. Особую роль Флобер отводил монастырскому воспитанию, в котором видел главный источник распущенности Эммы. Неестественная изоляция от реальной жизни развила в этой здоровой от природы сельской девушке мистическую томность, романтическую меланхолию и экзальтированность. Восприятие реальности ограничивалось чтением книг, где «только то и было, что любовь, любовники, возлюбленные, девушки, которые теряют сознание в нелюдимых беседках, утомившись отбиваться от настойчивых домогательств». Оторванность этой лектуры от реальной жизни, неестественность чувств и ситуаций автор часто подчеркивал. Но его героиня не замечала неестественности, иронически подчеркнутой авторским стилем.
Этот набор фальшивых прикрас и бессмысленное объединение несовместимого, что возникло в сознании Эммы, привели к противоестественному восприятию реального страдания — смерти матери: отчаяние первых дней быстро прошло, и «Эмма в глубине души была очень удовлетворена тем, что сразу поднялась к тому изысканному идеалу безрадостного существования, который навсегда остается недосягаемым идеалом для посредственных сердец». Вся жизнь Эммы превратилась в стремление отвечать внешней форме. Париж манил ее романами Е. Сю, аристократическим Булонским лесом, описаниями дорогой мебели, зеркал, бархата и кружев на модной одежде. «Остальные же, — пишет Флобер, — как-то терялись, не имели точного места и будто вообще не существовали». И продолжает: «В своих желаниях Эмма смешивала чувствительную утеху роскошества с сердечной радостью, деликатность манер с утонченностью души». Стремясь к любви, о которой читала в романах, она радуется тем, что у нее есть любовник, не замечая разницы в понятиях «любить» и «иметь любовника». Ей кажется, что и любовь возникла бы сама по себе, если бы она могла «выйти на балкон швейцарского домика или запрятать свою грусть в шотландском коттедже, найти там приют вместе с мужчиной, и чтобы на нем были черный бархатный фрак с длинными полами, мягкие сапожки, островерхая шляпа и кружевные манжеты». Внешнюю форму ей удается отыскать: в Родольфа были и мягкие сапожки, и бархатный фрак, но он с самого начала смотрел на Эмму как на временную игрушку и с первого свидания думал о том, как от нее избавиться, когда надоест. Флобер показывает постепенную моральную деградацию своей героини, которой уже предлагают погасить долг, став любовницей кредитора.
Если в начале романа Флобер заставил Шарля прийти в восхищение «открытым, смелым и доверчивым взглядом» юной Эммы, то в финале «все ее жизнь превратилась в сплошное вранье. Вранье стало для нее потребностью, манией, наслаждением». Из ее любви — главной цели жизни — постепенно выветрились любые признаки духовности. Тем не менее, Флобер отнюдь не стремился срисовать морально выродившееся существо: его Эмма — единственный персонаж романа, который не может смириться с зашоренностью провинциализма, у нее единственной есть идеалы, которые не могут принести ей ни одной практической пользы. Но ее трагедия заключается в том, что банальной жизни она противопоставляет банальные идеалы, не понимая их вульгарности.