После знакомства с комедией руководитель внешней политики Русского государства, сторонник ограничения самодержавия, человек высокого ума, тонкий дипломат, Н. И. Панин заинтересовался ее автором, выясняя его «знания» и «моральные правила». Фонвизин выдержал эти испытания и в конце 1769 года был принят секретарем в Иностранную коллегию, наконец-то расставшись со своим начальником Елагиным, которого к этому времени стал называть в своих письмах «уродом». Служба у Панина требовала много сил и времени.
А причастность Фонвизина к замыслу Панина совершить «бескровный» переворот в пользу Павла, сына Екатерины II, совершеннолетие (а с ним и получение прав на престол) которого исполнялось осенью 1772 года, доставила писателю немало тревог и опасений («Ужасное состояние. Я ничего у бога не прошу, как чтоб вынес меня с честию из этого ада»,- писал Фонвизин сестре). В этой борьбе писатель вел себя мужественно. Он не побоялся прославить Панина, «почтенного мужа», стоявшего «превыше нравов сего века», в «Слове на выздоровление его императорского высочества… и великого князя Павла Петровича в 1771 годе», и закончил «Слово» обращением-наставлением Павлу, как бы в ожидании его скорого воцарения.
В эти годы не исключено участие Фонвизина в журнале Новикова (ряд исследователей считают автором «Писем к Фалалею» Фонвизина). Во всяком случае, Новиков опубликовал в журнале «Пустомеля» фонвизинское «Послание к слугам», а в «Живописце» 1772 года перепечатал «Слово на выздоровление… Павла Петровича».
В 1774 году Фонвизин женился на Екатерине Ивановне Хлоповой, ставшей его. верным и терпеливым другом.
В 1774 году чета Фонвизиных отправилась во Францию, где пробыла больше года. В письмах из Франции Фонвизин воссоздает правдивую картину нравственного падения дворянства и духовенства, социальных контрастов: «Дворянство, особливо, ни уха, ни рыла не знает», Русский путешественник хорошо распознал, что права французов -фикция: «Первое право каждого француза есть вольность, но истинное настоящее его состояние есть рабство; ибо бедный человек не может снискивать своего пропитания иначе, как рабскою работою… Словом: вольность есть пустое имя, и право сильного остается правом превыше всех законов». Фонвизин приходит к глубокому выводу, что в абсолютистской Франции «кажется, будто все люди на то сотворены, чтоб каждый был или тиран, или жертва». Этим словам предшествовало существенное замечание писателя: «Что видел я в других местах, видел и во Франции». Так что его вывод полностью применим и к самодержавной России. Но Фонвизин, конечно, увидел во Франции не только много «совершенно дурного и варварского». Он нашел, что во Франции «способов к просвещению.,. довольно», отметил «цветущее состояние» фабрик и мануфактур, высоко оценил французскую комедию: «Комедия возведена здесь на возможную ступень совершенства. Нельзя, смотря ее, не забываться до того, чтоб не почесть ее истинною историей, в тот момент происходящей… Не говорю, чтоб у нас или в других местах не было актеров, достойных быть в здешней труппе; но нигде нет такого ансамбля, каков здесь, когда в пьесе играют все лучшие актеры». Письма Фонвизина из Франции получили высокую оценку Белинского: «Читая их, вы чувствуете уже начало французской революции в этой страшной картине французского общества, так мастерски нарисованной нашим путешественником».
Вернувшись из-за границы и прослужив еще три года, Фонвизин вышел в отставку в 1782 году. В этом же году он завершил свою комедию «Недоросль», ставшую вершиной русской драматург
Фонвизин писал «Недоросля» (так называемый «классический» вариант) примерно три года (в 1779 году выдающийся русский актер И. А. Дмитриевский сообщал, что «Денис Иванович пишет комедию с великим успехом») и создал, по словам Гоголя, «истинно-общественную комедию», где вскрыл «раны и болезни нашего общества, тяжелые злоупотребленья внутренние, которые беспощадной силой иронии выставлены в очевидности потрясающей».
«Недоросль» справедливо считается вершиной творчества Фонвизина и всей отечественной драматургии XVIII века. Сохраняя в ряде случаев связь с предшествующей традицией, комедия «Недоросль» является глубоко новаторским произведением. Прежде всего был новым ее жанр. Это - первая социально-политическая комедия па русской сцене. Сочетая воспроизведение ярких правдивых сцен из жизни поместного дворянства со страстной проповедью просветительских идей, об обязанностях правительства, «прямо честного» гражданина, драматург сумел превратить усадебный уголок поместного дворянства в общественную трибуну и осудить с нее иронией, смехом, сарказмом «злонравия достойные плоды».
«Недоросль» Фонвизина произведение многотемное и многопроблемное. С первых же явлений первого действия драматург вводит зрителя в атмосферу помещичьего произвола: народный умелец крепостной Тришка, нигде не учившийся портняжному искусству, «наряднехонько» сшил кафтан «дитяти» «деликатного сложения» Митрофану, но это его не спасет ни от брани («мошенник», «скот», «воровская харя», сыплет на его голову Простакова), ни от порки. Быть может, в день «сговора» (сватовства) Скотинина он ее и избежит, но это не меняет дела, повод для наказания всегда найдется: ведь Простакова «холопам потакать не намерена». Еще более гнусно отношение в доме Простаковых к их верной, беспредельно им преданной служанке и няньке Митрофана - Еремеевне. Вся награда за тяжкий труд «по пяти рублей па год да по пяти пощечин на день». Щедро ее осыпают лишь оскорблениями и угрозами («бестия», «каналья», «собачья дочь», «старая хрычовка», «уж я те отделаю»). Жестокостью и бессердечностью Простаковой наполнено ее «возмущение» тем, что девка Палашка, заболев, лежит и бредит, «как будто благородная». Ничем не ограниченный произвол помещиков приводит к полному обнищанию крепостных. «Мастерски» собирающий оброк Скотинин и все свои убытки от соседей (зная, что бить челом - дорого обходится) сдирает со своих же крестьян. А Простаковы так уж их обобрали, что и взять больше нечего. «С тех пор, как все, что у крестьян мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!» - «жалуется» Простакова. Простаковы - Скотинины знают, что охраняемы самодержавным законодательством, и потому не считают свое обращение с крепостными преступным. Поэтому нет ничего удивительного в той «трактовке» Указа о вольности дворянства, которая дается Простаковой: «Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен: да на что же дан нам указ от о вольности дворянства?» Так были созданы условия, превратившие Простакову в «презлую фурию».
Кульминационным моментом в комедии оказывается «бешенство» Простаковой, когда она, разъяренная несостоявшимся похищением Софьи, одержима желанием «прибить до смерти» всех своих слуг. И прибила бы, не окажись в этот момент лишенной такой возможности (ее имение уже взяли под опеку).
На протяжении всей комедии Фонвизин выявляет их скотскую сущность: положительные персонажи то прямо обличают их поступки, то тонко иронизируют над ними, то сам автор с лукавым юмором заставляет их саморазоблачаться.