Герой романа Э. Хемингуэя «Прощай, оружие!»

Фредерик Генри герой романа Э. Хемингуэя «Прощай, оружие!» (1929). Образ Ф.Г. являет собой развитие лирического героя Хемингуэя и типологически связан с такими персонажами, как Ник Адаме («В наше время», 1925), Джейк Барнс («Фиеста /И восходит солнце/», 1926). (В американском литературоведении «wounded hero», т.е. «раненый герой».) В образе Ф.Г. сильны автобиографические мотивы — сам Хемингуэй из романтических побуждений добровольцем попал на фронт в Италию, разочаровался в прежних идеалах, получил ранение и в госпитале г.Милана имел роман с сестрой милосердия Агнессой фон Куровски.

Фредерик Генри, являясь американским гражданином и участвуя в событиях, происходящих в Европе, как и Джейк Барнс, а позднее и Роберт Джордан, представляет собой распространенный в американской литературе тип «американца за границей». Но стержнем образа Ф.Г. является то, что это герой антивоенного романа, не принимающий «чужую» войну, приходящий к пацифизму.

У Фредерик Генри. нет воспоминаний о довоенной жизни. Война отучила его верить идеалам и «высоким» словам, оставив веру только в самоценность личности и в простые вещи. Хемингуэй показывает Ф.Г. циничным индивидуалистом, скептиком. Но где-то в глубине личности Ф.Г. сохраняется естественная первооснова оценки мира: человечески высокое остается высоким, а низкое — низменным. Для Ф.Г. война весь мир превратила в чужой и враждебный, оставив ему только бегство от несправедливости и насилия. Он заключает «сепаратный мир», но и в невоюющей Швейцарии его настигает смерть (от родов) единственно близкого человека, разрушая остатки веры в жизнь и в какие бы то ни было идеалы. Ф.Г.— герой утраты, кандидат в сообщество «потерянного поколения». Критика обвиняла дезертира Ф.Г. в созерцательности и антигражданственности, однако ему присущи активность действия и гуманизм. Отказ от участия в бессмысленной бойне — тому свидетельство.

Ф.Г. относ

ится также к литературному типу героя любовного романа. Любовь, которую ему подарила война, пробила брешь в броне его индивидуализма, избавила от отчаяния. Критика писала о созданных Хемингуэем Ромео и Джульетте времен войны, о «песне песней» Ф.Г. и его подруги. Образ Ф.Г. убедительно демонстрирует созидательную и жизнеутверждающую силу любви, самодостаточно существующую даже там, где нет другой основы для жизни человека. Но мир, включающий в себя только любовь к женщине, долго существовать не может. У Ф.Г. он рушится с ее гибелью. В каком-то смысле это «счастливый» конец. Останься героиня жить, эта любовь не была бы, вероятно, долгой. Позднее в образе Роберта Джордана Хемингуэй показал, что высокое чувство любви к женщине у личности, нашедшей опору в себе самой, не умирает даже со смертью героя.

Фредерик Генри потеряв любимую, возвращается в пустоту, созданную в его душе войной. В критике существовало мнение (У.Глясер), что Ф.Г. постепенно проникался духом христианской веры. Однако финал романа показывает обратное — Фредерик Генри полон отчаяния и безверия. В отличие от Джейка Барнса Ф.Г. даже не задумывается, как и для чего жить. «Рано или поздно тебя убьют. В этом можешь быть уверен.

Сиди и жди, и тебя убьют». Эти мысли Ф.Г. выражают сознание человека, отравленного «чужой войной» Фредерик Генри пришел к читателю в один год с героями романов «Смерть героя» Р.Олдингтона и «На западном фронте без перемен» Э.Ремарка, вместе с ними встав в ряд героев, отвергающих войну. К ним примыкает бравый солдат Швейк, который своей «идиотичностью» демонстрировал идиотичную суть «чужой» войны. Традиция этих героев сохранилась в литературе и после второй мировой войны: Дитер Ноль в «Приключении Вернера Хольта» писал о судьбе мальчишек, отправленных на фронт гитлеровской Германией; Курт Воннегут, описавший странствия Билли Пилигрима в романе с символическим названием «Бойня номер пять».