Тема «потерянного Поколения» проходит и через роман «Прощай, оружие!». Это роман о рождении и смерти большого человеческого чувства, роман о том, как веселый лейтенант Генри стал одиноким и печальным вдовцом, коротающим свои дни на опустевшем швейцарском курорте. Но в романе заметно углубляется и другая тема, которая в «Фиесте» была только намечена в общих чертах. Хемингуэй не просто показывает результаты войны, а осуждает империалистическую войну во всей ее повседневной гнусности, осуждает ее в окопах и в госпитале, на передовой и в тылу. В романе нарастает тема протеста против империалистической войны. Хемингуэй поднялся до правдивого изображения стихийного антивоенного движения, зреющего в итальянской армии, жаждущей мира.
Отступающие толпы итальянских солдат — это не просто остатки разгромленных дивизий, это масса, в которой живут бунтарские настроения. Недаром кто-то из итальянских солдат, бредущих по дороге отступления, на вопрос о том, из какой он части, отвечает вызывающе — из бригады мира! С тем большей ненавистью говорит Хемингуэй об итальянских офицерах и жандармах, расстреливающих безоружную толпу беглецов, стихийно уходящих от войны. Когда Генри, спасаясь от пуль карателей, дезертирует из армии, это означает не просто его желание спастись; Генри выходит из империалистической войны, осудив ее в душе своей. И этим он делает решительный шаг в сторону от тех героев «потерянного поколения», которые позволяли убить себя или искалечить, но еще не помышляли о бунте — даже таком индивидуальном бунте, каким было бегство Генри.
Бунт Генри наивен и бесполезен. Он не спас своего счастья: его возлюбленная Кэтрин умирает, сам он непоправимо ранен этой смертью и чувствует себя опустошенным, никому не нужным, смертельно одиноким. Но и в этом финале была своя художественная правда — она вела писателя уже за пределы осознанного трагического одиночества, в котором томится Генри.
Тема народа, явственно звучавшая в праздничных сценах «Фиесты», в отрывках из греко-турецкой эпопеи, разбросанных среди рассказов Хемингуэя, выросла в романе «Прощай, оружи
Переломное значение романа «Прощай, оружие!» в творческом развитии писателя очевидно. Именно после него Хемингуэй выбирает тот новый и необычный для признанного писателя образ жизни, который отдалил его от буржуазной литературной среды с ее мелкими дрязгами и страстишками, от банальной дороги преуспевающего литератора. Хемингуэй поселился в Ки-Уэсте курортном городке на юге Флориды, лежащем на берегу океана. Отсюда он совершал свои длительные поездки по Европе и Африке — поездки охотника, рыболова, спортсмена и всегда талантливого наблюдателя жизни, познающего все полнее, как тяжка она для простого человека, вынужденного трудиться на других, чтобы заработать себе кусок хлеба. Простого человека мы встречаем во множестве образов в новых книгах Хемингуэя — это испанцы-тореро и их сподвижники в книге «Смерть после полудня» (1952), в которой с таким блеском изображены все опасности, в бое быков для тех, кто принимает в нем участие. Это суровые и обездоленные люди из сборника рассказов «Победитель не получает ничего» (1933), чье угрюмое название — как и весь рассказ, по которому названа книга,— напоминает читателю о глубинах отчаяния, спокойного и холодного, в которые опускался Хемингуэй, нередко размышляя об участи стойких и смелых людей, все же вынужденных пасть в непосильной борьбе с обстоятельствами, с беспощадными силами. Так персонифицировалась несправедливость общественного строя, рабами которого были герои Хемингуэя и он сам. Наконец, это африканские охотники, егери, рискующие жизнью на потеху богатым бездельникам, полагающим, что провести охотничий сезон в Найроби — верх шика, полуголодные и голодные хозяева черного континента, где хозяйничают белые, пестрая толпа персонажей «Зеленых холмов Африки» (1935). В этом обширном дневнике Хемингуэй как бы подчеркнуто отдаляется от буржуазной действительности с ее цивилизацией, комфортом, пошлостью, вежливой бесчеловечностью.