Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспоривай глупца.
А. Пушкин
Михаил Афанасьевич Булгаков — мистический писатель, как он сам себя называл, а чем еще, кроме мистики и волшебства, можно объяснить прозорливость писателя, его необыкновенную способность увидеть наше будущее, предсказать, а может быть, и предостеречь от него.
Любое произведение этого писателя — кладезь мыслей, богатейшего русского языка и юмора, часто переходящего в сатиру и сарказм. Мне же хочется поговорить о повести “Собачье сердце”, написанной Булгаковым в 1925 году.
Автор явно не надеялся, что в обозримом будущем его творение увидит свет, появится в печати, хотя, как всякому художнику, ему хотелось видеть свое творение опубликованным. Зная, что повесть не будет напечатана, Михаил Афанасьевич “отводит душу” на ее страницах. Он устами своего героя, профессора Преображенского, говорит все, что думает о Советской власти, о нововведениях и порядках.
У профессора нет достойного оппонента. Есть благодарные слушатели в лице ассистента Борменталя и секретарши Зины и противники: Швондер, Шариков и их последователи и соратники. Но Филипп Филиппович говорит скорее для себя. Он рассуждает вслух, резко высказываясь о вреде чтения газет, которые нарушают пищеварение. Борменталь пытается возразить, что, кроме советских газет, нет никаких, и Преображенский категорически замечает: “Вот никаких и не читайте”.
Профессор может себе позволить быть гурманом, он обучает Борменталя искусству еды, чтобы она была не просто необходимостью, а удовольствием. Это уже и повод поговорить о советской водке. Борменталь замечает, что “новоблагословенная очень приличная. Тридцать градусов”. Филипп Филиппович возражает: “Водка должна быть в сорок градусов, а не в тридцать”, потом он пророчески добавляет: “они туда что угодно могут плеснуть”. Все эти саркастические замечания, казалось бы, по мелочам, на самом деле создают целостную картину жизни Москвы в двадцатые годы.
И чем дальше Булгаков разворачивает повествование, тем яснее и четче встает перед нами картина жизни тех лет.
Не задумываясь о моральной стороне дела, новые хозяева жизни реквизируют “лишнюю жилплощадь у буржуев”. Без тени иронии Швондер и его подчиненные предлагают профессору Преображенскому потесниться,
Преображенскому удалось отстоять свое право на все комнаты благодаря сильным покровителям, а вот его сосед “Федор Павлович поехал за ширмами и кирпичом. Перегородки будут ставить”. И ведь на долгие десятилетия эти “перегородки”, изуродовавшие квартиры, внесшие в русский язык понятие “коммуналка”, утвердились в новой жизни. До сей поры мы знаем, что многие люди живут семьями в одной комнате, не имея возможности уединиться, подумать, позаниматься в спокойной обстановке. Тогда целью жизни становится не овладение профессией, духовный и культурный рост личности, а желание обрести нормальное жилье любыми средствами. И для многих эта цель так и остается несбыточной.
Булгаков в повести “Собачье сердце” не только посмеялся над всеми сторонами новой жизни, когда “никто” вдруг становится всем, но показал и зловещие перспективы этой метаморфозы.
Для того чтобы строить новое общество, надо обладать не только силой и желанием его создать, но необходимы глубокие знания, в том числе и истории, так как все повторяется в этой жизни — “вначале — как трагедия, а потом — как фарс”.
В рассуждениях Полиграфа Полиграфовича Шарикова дана программа, которую с успехом будут осуществлять долгие годы в “Ресефесере”: “Взять все да и поделить...— дело нехитрое. А то что ж: один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет...”.
А далее Преображенский, на мой взгляд, гениально объясняет бесперспективность такого государства, поставившего все на неучей: “...вы (Шариков) еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо... а вы позволяете себе, с развязностью совершенно невыносимой, подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить...”.
Много еще можно найти в повести “Собачье сердце” объяснений нашему теперешнему краху, логично вытекшему из всего заложенного в начале образования СССР.
Я же не перестаю восхищаться гениальностью Михаила Афанасьевича Булгакова и его творений.