В могилу можем мы сойти спокойно.
Завещанные предками. Но мы
Уходит старое – не то уж время:
О, если он в свои так верит силы,
Тогда ему мы больше не нужны,
Не гонимся разнузданно за новым.
Умирающему Аттингаузену смена дворянско-феодального строя новым представляется как некий органический процесс, совершающийся путем обоюдных уступок. Такова же точка зрения самого Шиллера, и она находит отражение в драме. В процессе народного восстания, сигналом к которому послужил выстрел Телля, племянник умершего барона Ульрих примыкает к движению за освобождение родины и дарует своим крепостным свободу. С другой стороны, представители народа, заключая на Рютли тайный союз для освобождения страны, в свою очередь делают уступки старым порядкам. Вальтер Фюрст обращается к собравшимся представителям народа со словами:
Дерзнул подобный подвиг предпринять?
Бессмертна жизнь… иные силы впредь
Первые же постановки «Вильгельма Телля» превзошли все ожидания автора. Пафос свободы, пламенный патриотизм простого народа, убедительный показ силы и сплоченности народных масс и их успеха в освободительной борьбе против чужеземных угнетателей – все эти благородные идеи драмы воодушевляли зрителей и напоминали им о собственном национальном унижении под пятой чужеземных завоевателей. Прусские и австрийские власти всячески старались не допускать «Вильгельма Телля» на сцену, запрещали его постановку, а если и разрешали, то выбрасывали из текста наиболее сильные строки, проникнутые свободолюбием. В таком виде драма, например, была поставлена известным актером и директором Прусского национального театра в Берлине Ифляндом. Как старый друг Шиллера и почитатель его драматического гения, Ифлянд сперва обратился к автору с просьбой переработать наиболее революционные места в драме, так как они, по его мнению, могли бы «дурно» повлиять на народные массы, что в свою очередь будет «не к добру Европы».
Как, без поддержки рыцарства крестьянин
К величию народы поведут.
И Вальтер Фюрст и председатель тайного собрания Релииг советуют крестьянам платить, как и раньше, подати тем, от кого они получили свой лен. Так, путем взаимных уступок, мысли
Цель наша – свергнуть ненавистный гнет
Среди развалин снова жизнь цветет.
И отстоять старинные права,
Шиллер прекрасно понимает, что эта патриархальная аристократия обречена на гибель; весь ход общественно-исторического развития привел к тому, что она стала анахронизмом и вынуждена уступить место в руководстве страной новым силам – демократическим силам из народа. Когда Аттингаузен на смертном одре узнает, что простой народ без рыцарей заключил тайный союз для освобождения родины аг чужеземных тиранов, он восклицает:
И пусть вассал несет свой долг, как прежде.
Вы кесарево кесарю отдайте,
Несмотря на ограниченность этой программы, явно направленной против методов французской революции, мы со всей несомненностью видим, что она – не главное для Шиллера. Величие шиллеровской драмы заключается в том реализме, с каким он показал широкое народное движение, осуществляющее задачу освобождения страны от чужеземного ига. В этом смысле «Вильгельм Телль» является вершиной народности и реализма в драматургии Шиллера.
Но сам по себе этот эпизод с постановкой драмы на сцене Прусского национального театра, а также вышеприведенное письмо автора, представляет большой интерес. Как видно из письма, Шиллер придавал этим местам важное значение для понимания идеи всей драмы в целом. На сцене Веймарского театра «Вильгельм Телль» был сыгран 17 марта 1804 года и имел огромный успех. Автор тогда еще не предполагал, что эта драма будет его последним законченным произведением для сцены.
Речь шла, в частности, об изречении Аттингаузена о конце исторической роли дворянства в руководстве страной и о приходе ему на смену людей из простого народа, а также о выступлении Штауфахера на Рютли, в котором он говорит о том, что есть «предел насилию тиранов» и что угнетенному остается прибегнуть к помощи «разящего меча».