Действие драмы происходит в Германии, в середине XVIII века. События разбиваются в течение двух лет. Родовой замок фон Мооров во Фраконии( в то время — одна из областей Германской империи). Здесь живут сам владетельный граф Максимилиан фон Моор, его младший сын Франц и племянница графа Амалия фон Эдельрейх; старший сын Карл проходит курс наук в Лейпциге, в университете.
Завязка драмы — уже в первой сцене. Франц сообщает отцу, что якобы получил из Лейпцига письмо, о содержании которого хотел бы «вечно молчать». Его старший брат и любимый сын отца, Карл, «дошел до предела в своих бесчинствах». Франц читает потрясенному графу выдержки из письма: « Вчера ночью, сделав долгу на сорок тысяч дукатов… а до того, обесчестив дочь богатого банкира и смертельно ранив на дуэли ее вздыхателя, достойного молодого дворянина, Карл с семью другими товарищами, которых он вовлек в распутную жизнь, принял знаменательное решение — бежать от рук правосудия». Старик Моор, хотя и разгневан поведением сына, но все-таки склонен простить его, если тот пообещает встать на праведный путь.
Однако Франц, сочинивший сам это письмо, рассчитывает на другое. Он хочет, чтобы отец отрекся от старшего сына, и на возражение графа: «Ах, но он все же мое дитя!» — отвечает:
* «…Когда спадет пелена с ваших глаз! Ведь ваша снисходительность позволит ему закоренеть в разврате!» Старый граф долго колеблется: он согласен написать Карлу, что лишает его «отцовской поддержки», но только до тех пор, пока тот не исправится. Франц настаивает на том, чтобы самому написать письмо брату («Не сочтет ли он прощением уже то, что вы удостоили его собственноручного письма?»)
В конце концов под давлением младшего сына фон Моор разрешает ему сообщить Карлу, что его отец льет «ручьи кровавых слез» и просит не показываться на глаза, покуда не исправится. Франц торжествует: уже он—то знает, что написать брату! Оставшись один, он произносит монолог, где откровенно излагает свои цели: «Утешься, старик! Ты никогда уж не прижмешь его к своей груди!.. Теперь горе живо приберет старика. Да и у нее (Амалии) из сердца я вырву этого Карла… У меня все права быть недовольным природой — и, клянусь честью, я воспользуюсь ими… Зачем природа взвалила на меня это бремя уродства?.. Именно на меня? Словно она обанкротилась перед моим рождением… Существуют, конечно, некие общепринятые понятия, придуманные людьми, чтобы поддержать пульс миропорядка. Честное имя — право же, ценная монета: можно неплохо поживиться, умело пуская ее в оборот. Совесть — о, это отличное пугало, чтобы отгонять воробьев от вишневыхдеревьев, или, вернее, ловко составленный вексель, который выпутает из беды и банкрота… Смелее за дело! Я выкорчую все, что преграждает мне дорогу к власти. Я буду властелином и силой добьюсь того, чего мне не добиться располагающей внешностью».
Сцена вторая
Корчма на границе Саксонии. Здесь обычно собираются студенты университета. Карл Моор углублен в чтение. Рядом с ним его однокашник Шпигельберг, беспутный молодой человек. Карл ждет ответа на свое письмо отцу — в нем он чистосердечно раскаивается в своих неблаговидных поступках и обещает впредь заниматься науками. Он только читал у Плутарха (древнегреческий историк, составивший жизнеописания выдающихся греков и римлян) о «великих мужах древности» и клеймит современный ему «хилый век кастратов, способный только пережевывать подвиги былых времен». В нынешнем веке, считает Карл фон Моор, иссякла сила, людей плодят с помощью пивных дрожжей. «Они калечат свою здоровую природу пошлыми условностями,— гневно говорит он,— боятся осушить стакан вина: а вдруг не за того выпьешь, подхалимничают перед последним лакеем, чтобы тот замолвил за них словечко его светлости, и травят бедняка, потому что он им не страшен…»
Шпигельберг подговаривает товарища «пуститься в свет» — отправиться в Париж и Лондон, «где можно живо заработать оплеуху, назвав кого-нибудь честным человеком». «Как там подделывают подписи, передергивают карты, взламывают замки!» — восхищается он. Разоткровенничавшись, Шпигельберг сообщает Карлу, что вынашивает некий грандиозный план, осуществив который, он, Шпигельберг, «расправив крылья, полетит в храм бессмертия», на что Карл отвечает:
* «Счастливого пути! Карабкайся по позорному столбу на вершину славы»
Сцена третья
В замке Мооров Франц, довольный результатами своих «трудов», приступает к осуществлению своего другого замысла — добиться расположения Амалии. Он пытается очернить брата в глазах девушки. Так, Франц сообщает невесте брата, что бриллиантовое кольцо, подаренное ею Карлу перед разлукой в знак верности, тот отдал «блуднице», заплатив таким образом за ее ласки. Амалия, хоть и потрясена его словами, но все-таки не может поверить в предательство Карла. Тогда Франц всеми черными красками рисует ей портрет нынешнего Карла: больной нищий старик с хриплым голосом, дрожащий скелет с язвами, от которого разит «смертоносной дурнотой», как от разлагающейся падали. Он уверяет девушку, что брат, предчувствуя, что не вернётся в отчий дом, просил его позаботиться о своей невесте. Эти слова окончательно убеждают Амалию, что Франц лжет, ибо Карл «скорее написал бы ее имя на позорном столбе», чем говорил бы с ним о своей невесте. Она прогоняет Франца прочь.
Акт второй. Сцена первая.
Франц досадует, что горе не убило старого Моора, как он надеялся, старики живучи, и вот теперь отец выздоравливает. В голове Франца складывается план, как «не убить его, но сжить со свету». Он зовет Германа, сына небогатого местного дворянина, и предлагает ему явиться переодетым к старому графу с сообщением о том, что его старший сын, Карл, принимал участие в сражении под Прагой и геройски погиб — Герман сам был тому свидетелем. В награду за услугу Франц обещает молодому человеку руку Амалии. Он надеется, что в этот раз сердце отца наверняка не выдержит ужасного известия. Герман соглашается выполнить поручение: он давно влюблен в Амалию, которую некогда отбил у него Карл.
Сцена вторая
Все происходит так, как замыслил Франц. К старику Моору и Амалии является переодетый Герман. Он рассказывает, что Карл из—за крайней нужды отправился на войну (между. Австрией и Пруссией), вел себя там как подобает воину и погиб, «совершая чудеса». Перед смертью он просил Германа передать отцу шпагу и сказать, что отцовское проклятие погнало его навстречу смерти. Потом, дескать, умирающий Карл снял с груди портрет Амалии и попросил вручить его брату как знак того, что Франц должен позаботиться о девушке.
Старый граф безутешен в своем горе, во всем винит младшего сына, который своими наговорами «вырвал проклятье» из его сердца. Он вскакивает с кресла и хочет схватить Франца за горло, но тот с силой отбрасывает его и со словами: «Немощный скелет… Умирайте! Казнитесь!..» — уходит. Граф фон Моор терзается мыслью, что стал причиной смерти любимого сына. «Я убил своего сына»,— говорит он Амалии. Ему становится плохо, он зовет Франца, но тот «бежал от смертного одра».
Сцена третья
В богемских лесах разбойничает шайка Карла фон Моора. Среди них есть и «благородные разбойники» (таким прежде всего представлен сам атаман), и откровенные грабители и насильники. Сидя в кругу сотоварищей, Шпигельберг похваляется своими подвигами: рассказывает, как вместе с другими ограбил ночью женский монастырь, надругавшись над монахинями, как по его ложному доносу повесили человека, которого приняли за «разбойника Шпигельберга». Он обучает новоиспеченных разбойников, как вербовать в шайку: надо только найти в человеке какой-ни
Становится известно, что один из разбойников, самый близкий Карлу человек, Роллер, пойман властями и приговорен к казни. Атаман клянется освободить его и выполняет свое обещание: когда Роллер находился уже у эшафота, Карл со своими молодцами поджигает город со всех сторон. Поднимается паника, и в суматохе Роллеру удается бежать. Однако Карл фон Моор узнает, что во время этой операции погибли ни в чем не повинные младенцы, беременные женщины, больные. Эти злодеяния тяжко гнетут его. «Уйду, забьюсь в какую-нибудь берлогу, где дневной свет не озарит моего позора»,— решает он. В это время приходит известие, что большой отряддрагун окружил лес. Власти посылают к разбойникам священника с поручением убедить их сдать в руки правосудия своего атамана в обмен на обещание помиловать всех остальных. Разбойники отказываются выдать Карла. Атаман решает выступить против правительственных войск.
Акт третий
Францдостиг своей цели — он теперь единовластный владелец родового замка и всех его богатств. Однако он не чувствует себя вполне счастливым, так как Амалия отказывается стать его женой. «За волосы поволоку я тебя к венцу! — грозит он ей.— С мечом в руке исторгну у тебя брачный обет! Приступом возьму твое девственное ложе!» Тем временем Герман, поняв, что обманут, что Франц сам имеет виды на Амалию, решает раскрыть «фрейлен Амалии» правду. Он сообщает ей, что Карл Моор жив и ее дядя, старый граф,— тоже.
Сцена вторая
Карл со своими разбойниками попадает в окружение. Им удается вырваться, при этом противники понесли урон в триста человек, а со стороны разбойников погиблишь один человек, но этот человек — Роллер. Карл скорбит о гибели своего друга. В стане разбойников появляется некто Косинский. По его словам, он «потерпел крушение в бурных волнах житейского моря» и теперь просится в отряд славного атамана. Карл называет молодого человека «ветреным мальчиком», который опрометчиво принимает важные решения. Тогда Косинский рассказывает ему о себе. Он — богемский чешский дворянин, егб невесту, которую тоже зовут Амалией, князь обманным путем похитил и сделал своей любовницей, его самого лишили состояния, схватили, предали суду и выслали. Эта история всколыхнула в душе Карла воспоминания о родном доме и покинутой невесте, и он принимает решение вести своих разбойников во Фраконию. Косинский отправляется с ними.
Акт четвертый. Сцены первая и вторая.
Сельская местность вблизи замка Мооров. Карл поручает Косинско-му доложить в замке, что он, Карл,— граф фон Бранди едет из Меклен-бурга. Под этим именем он появляется в своем родовом замке, видит Амалию и узнает, что нынешний владелец замка — его брат Франц. В разговоре с Амалией он убеждается, что она верна «погибшему Карлу» и все еще любит его. В отчем доме никто не узнает Карла фон Моора, но у Франца закрадывается подозрение, что неожиданно появившийся в замке гость — никто иной, как его старший брат. Он укрепляется в своем подозрении после того, как старый слуга Даниэль сообщает ему, что видел, как гость смахнул слезу при виде портрета старого фон Моора. Франц предлагает Даниэлю сделать выбор: убить гостя либо томиться всю жизнь в подземелье.
Простившись с Амалией и убедившись еще раз в том, что девушка безгранично любит своего Карла, но так и не осмелившись раскрыть себя, Моор возвращается к разбойникам. Между тем, пока Карл отсутствовал, Шпигельберг подговаривал одного из разбойников убить из—за угла атамана, который стесняет их свободу грабить. Шпигельберг не находит поддержки — он сам получает удар ножом и погибает…
Утром разбойники должны покинуть эти леса, а пока Карл в раздумье бродит по лесу. Он близок к самоубийству, но в последний момент решает испить чашу своих несчастий до дна. В это время Карл слышит чей—то голос и видит башню. Это Герман принес пищу заточенному там узнику. Заметив Карла, Герман бросается ему в ноги и раскрывает тайну: в башне томится старый граф фон Моор. Карл срывает замки и освобождает узника. Старик Моор, не узнав в освободившем его разбойнике сына, поведал ему свою историю: при вести о гибели старшего сына он потерял сознание, и его сочли мертвым. Очнулся он в гробу, одетый в саван. Он стал скрести крышку гроба. Обнаружив, что отец жив, младший сын тайно отвез его в лес и бросил в подземелье. Старик обнимал колени сына, просил о пощаде, но мольбы отца не тронули сердца сына. «В яму это чучело,— загремел он,— пожил, и хватит!» Граф был обречен на голодную смерть, но какой—то добрый человек (им был Герман) пожалел старика и стал приносить ему тайком еду.
Выслушав этот грустный рассказ, Карл Моор клянется отомстить за отца и приказывает своим разбойникам схватить брата и доставить его живым.
Акт пятый. Сцена первая.
Замок Мооров. Старый слуга Даниэль прощается с домом, где провел жизнь,— он покидает замок, чтобы, по его словам, спасти душу. Со словами: «Измена! Измена! Духи поднимаются из могил!» вбегает Франц. Он в халате и почти обезумел от страха: ему мерещатся черти и духи, которые пришли за ним, чтобы предать Страшному суду за грехи. Старому Даниэлю кажется, что хозяин лишился рассудка. Франц велит позвать пастора. Приезжает пастор Мозер; он удивлен вызову, ведь Франц фон Моор никогда не верил в Бога. Франц отвечает, что и сейчас готов заявить, что Бога нет. « Если твоя уверенность так непреклонна, то зачем ты послал за мной? — резонно замечает Мозер.— Скажи, зачем ты призвал меня среди ночи?» Между пастором и Францем идет полемика о бессмертии души. Фра«ц напуган доводами Мозера и явно сдает свои позиции, хотя минутой раньше самоуверенно заявлял, что на бессмертие уповает лишь тот, кому не повезло в этой жизни. Он просит пастора назвать два самых тяжких греха, которые не простятся на Страшном суде.
Сцена вторая
В лагере разбойников Карл Моор ожидает возвращения своих разбойников. Рядом с ним — старый граф, он все еще не узнает в предводителе шайки своего сына. Возвращаются разбойники — им не удалось взять младшего Моора, тот сам покончил со своей никчемной жизнью. Карл доволен, что ему не придется теперь стать братоубийцей. Вместе с разбойниками в отряде появляется Амалия. Она видит своего дядю живым и кидается в его объятия. Заметив атамана, Амалия узнает в разбойнике Моора своего любимого Карла и называет его своим женихом. Только тут у старого графа фон Моора открываются глаза на характер действующих лиц. Он узнает в главаре этой шайки бандитов и убийц своего старшего сына. Не выдержав потрясения, фон Моор умирает.
Разбойники зовут своего атамана в путь. Однако тот заявляет, что отныне перестает быть их атаманом. Он намерен отдать себя в руки властей. Недавно он разговаривал с одним бедняком, у которого одиннадцать детей, Карл решает идти к нему, чтобы этот бедняк доставил властям «знаменитого разбойника», за голову которого обещана тысяча луидоров — «бедному человеку они пригодятся».
* Неспящих солнце! Грустная звезда! Как слезно луч мерцает твой всегда! Как темнота при нем еще темней! Как он похож на радость прежних дней! Так светит прошлое нам в жизненной ночи, Но уж не греют нас бессильные лучи; Звезда минувшего так в горе мне видна; Видна, но далека — светла, но холодна!