Роман М. А. Шолохова «Поднятая целина» — это вдохновленный рассказ влюбленного в людей человека о борьбе за утверждение нового в жизни. Давыдов, путиловский рабочий, балтийский моряк, направлен партией строить новую жизнь в деревне. В хуторе Гремячий Лог он собирает вокруг себя все лучшее, все передовое. С первой встречи в нем ощущается большая внутренняя собранность, в нем чувствуется сила. Источник его силы — осознание необходимости для народа страны того дела, ради которого сюда послала его партия; в его связи с массой. И эта убежденность в своей правоте помогает ему найти верное решение в новом для него деле — колхозном строительстве. Он понимает, что главное — это человек, и общаться с ним надо осторожно.
Правда, начал было и он покрикивать на казачков, но у него достаточно сил, чтобы взять «себя за шиворот» и признать свои ошибки. Народ ценит, когда к нему идут с открытой душой, и воздает сторицей за душевное тепло. К Давыдову тянется человек чистого сердца — Кондрат Майданников. Открылся ему и Иван Аржанов — тот, что «с детства залез в свою раковину и створки захлопнул». Люди видят в Давыдове близкого им человека и стараются ему помочь.
Писатель не навязывает нам своего мнения, он лепит своих героев и нам открываются их качества, их красота в действиях, мыслях, поступках.
Так мы знакомимся и с Андреем Разметновым. Доверие к человеку — в самом душевном складе Разметнова. Это чистый и искренне преданный человек. Но он недостаточно грамотен и плохо раз бирается в сложных процессах классовой борьбы. Но главное, что роднит его с Давыдовым, это человечность. Полную чашу горя пришлось испить ему в гражданскую войну — надругались белоказаки над его женой, вскоре за ней умер и его сын. Но Андрей, пройдя через невероятные страдания, не ожесточился сердцем, не утратил доброты, отзывчивости. Песня любви отозвалась в сердце Разметнова. Любовь к погибшей жене, умершему сыну пронес Разметнов через всю свою жизнь. В подвиге вечной любви и раскрывается более полно весь Разметнов.
Находит в себе силы Семен Давыдов, чтобы выкарабкаться, побороть свою слабость, порвать с Лушкой. И если связь с Лушкой унижала Давыдова, то любовь Вари возвышала. Эта прекрасная девичья любовь противостоит циничному, расчетливому чувству Лушки. Много общего в этих людях, которые встретились в донском хуторе Гремячем, но еще более их роднят внутренняя красота, чистота их чувств и верность.
Помню, в статье В. Марченко «Хлеб наш насущный» («Литературная Россия», октябрь 1990 года) прочитал: «Сталинская коллективизация... стараниями вождей революции превратила российского (и не только российского) крестьянина в батрака, отчужденного от земли, лишенного традиций, мудрого постижения селянского бытия... Ни одно общество во всей мировой истории, ни одно государство не позволяло себе роскоши так ненавидеть свое крестьянство, как наше...» Жестокие, но справедливые слова. Подобные им все чаще слышатся с трибун, звучат в различных выступлениях и докладах.
Да, «великий перелом» в деревне, «революция сверху» оказались ненужными, разрушительными, ведущими в тупик. Причины трагедии и ее виновники в основном известны, хотя историкам предстоит еще очень много работы. Но большинство людей черпают свое представление о той или иной эпохе не из трудов ученых, а из художественной литературы. И наши потомки о времени коллективизации будут судить по романам и повестям.
А ведь более яркого произведения о том времени, чем «Поднятая целина», пока не создано. Недаром публицисты, говоря о периоде коллективизации, часто берут примеры из Шолохова. Роман этот, как бы о нем ни судить, прочно и навсегда вошел в золотой фонд русской литературы. Об эпохе коллективизации писали многие. Почему же забыты «Бруски» Ф. Панферова, «Лапти» П. Замойского и другие произведения, а шолоховский роман живет?
У произведения много достоинств. Оно написано языком мастера, книга полна неподдельного юмора, прекрасных описаний природы, легко читается. Превосходно описан казачий быт, точно и ярко воспроизведены язык и образ мыслей казаков. Внимательно читая книгу, сравнивая ее с теми фактами, которые стали известны, с современными произведениями о деревне 20—30-х годов В. Белова, Б. Можаева, А. Антонова и других, мы увидим, что Шолохов блестяще отразил эпоху. Сомнения и колебания крестьян, массовый убой скота, принуждение казаков с помощью пистолета, полный произвол при раскулачивании середняков, растерянность начальства после выхода лицемерной статьи Сталина «Головокружение от успехов» изображены писателем ярко, выпукло, прав диво. Но, говоря о книге и об отношении к ней, все время испытываешь какую-то двой
А убийство Давыдова и Нагульнова? Историки давно доказали, что рассказы об ужасах «кулацкого террора» служили прикрытием террора против крестьян. А ограбленными и озлобленными крестьянами убито руководителей во много раз меньше, чем уничтожено председателей колхозов самой властью. И, тем не менее, я думаю, что Шолохов, как и многие наши деятели культуры того времени, честно верил, что страна строит прекрасное будущее. Юность, его прошла в огне гражданской войны и последующих схваток. Возможно, поэтому насилие не казалось ему столь ужасным, как нам. Известно, что Михаил Александрович сам много занимался созданием колхозов, боролся с недостатками, ошибками и перегибами в колхозном движении на Дону, ограждал многих честных коммунистов, советских работников, рядовых тружеников от необоснованных репрессий. Вероятно, ему казалось, что эти трудности и перегибы можно преодолеть, что в жизни крестьян действительно наступят счастливые дни. Во второй части «Поднятой целины», созданной через 20 лет, чувствуется, что автор пишет уже без прежнего задора и оптимизма.
Мне лично роман «Поднятая целина» нравится. Я от души потешаюсь над выходками и рассказами деда Щукаря, переживаю вместе с Кондратом Майданниковым и другими казаками, когда они «со слезой и кровью» рвут «пуповину», соединяющую... с собственностью, с быками, с родным паем земли. Я хохочу над тем, как Макар Нагульнов изучает английский язык, слушает по ночам петухов. Я жалею Давыдова, который мучается оттого, что не может порвать с Лушкой, и любуюсь Варей Харламовой и ее чистым чувством к Давыдову. Мне до слез жалко красавца Тимофея Рваного. Настоящая, сочная жизнь предстает в романе. Но что-то мешает ограничиться в выводах. Нет в этом произведении чего-то такого, что всегда отличало русскую литературу. Видимо, здесь недостает гуманизма. Ведь почти во всех сценах, в которых описывается произвол, автор как бы молча сочувствует насильникам.
Судьба «Поднятой целины» доказывает еще раз, что нельзя служить идее, которая призывает строить счастье с помощью жестокости. Писатель — прежде всего человеколюбец, а уже потом политик. Шолохов, выполняя сталинский заказ, как бы оправдывал своим талантом те неслыханные надругательства и беззакония, которые творили над крестьянством. К героям романа отношение также противоречивое. Особенно это касается Давыдова и Нагульнова. Бывший балтийский матрос, слесарь Краснопутиловского завода подкупает своей силой, честностью, умением понять и признать ошибки, отсутствием зазнайства. Мы сочувствуем ему, когда он, надрываясь, пашет свою десятину. Но мы не можем не удивляться легкости, с которой этот горожанин берется судить о сельском хозяйстве. Нас отталкивает его отношение к кулакам. Ни разу его не посещает мысль, что это, прежде всего, люди, имеющие такое же право на счастье, жизнь и свободу, как он сам! После разговора с секретарем райкома Давыдов размышляет: «Почему его нельзя к ногтю?.. Нет, братишка, извини! Через твою терпимость веры ты и распустил кулака... с корнем его как вредителя».
Макар Нагульнов до мозга костей предан идее мировой революции. Это человек, которому лично ничего не надо, аскет, живущий ради высших интересов. Но страшно становится, когда читаешь его признания: «Жа-ле-е-шь? Да я... тысячи становил зараз дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что их надо в распыл... Для революции надо... Я их с пулемета...» Не такие ли, как Нагульнов, с легким сердцем «ради революции» и уничтожали тысячи ни в чем не повинных людей? Макар ведь не только говорит. Он не задумывается, когда приходится применять силу, чтобы заставить казаков сдать хлеб...
Нет! К настоящей, счастливой жизни подымает людей не сила, не принуждение. Человек должен почувствовать, что он хозяин своей судьбы, а не винтик в огромной государственной машине. Человек хочет быть хозяином над землей не в песне, а на своем, пусть небольшом, участке. Он должен есть хлеб, выращенный на его земле и его руками, а не «отпущенный» властями. Сегодня уже приняты законы, возрождающие крестьянство. Сегодня началось возрождение казачества. Роман «Поднятая целина» — выдающееся произведение, несмотря на все недостатки. Он всегда останется памятником жизни казачества, историческим свидетельством о трудной эпохе, напоминанием о том, что нельзя строить светлое будущее на насилии.