...Как грозный дух он был над нами,
Иных не знали мы имен.
А.Твардовский.
В течение тридцати лет нашим людям внушалась мысль о ве-
личии Сталина, о его умении все предусмотреть и о том, что по
мере продвижения страны к лучшему будущему врагов становится
все больше. И чем громче хвалили Сталина, тем больше беззако-
ний и преступлений совершалось. Но и после его смерти долгие
десятилетия людей приучали к тому, что нужно думать, говорить
и писать так, как велено сверху. И многие на самом деле начали
верить в этот великий обман, а многие вынуждены были лицеме-
рить.
И вдруг несколько лет назад этот заговор молчания был на-
рушен. Наша литература сказала свое сильное и правдивое слово
о сталинизме, о его истоках и преступлениях. Вновь вспомнили и
то, что писалось после 20 съезда. Невозможно охватить все,
опубликованное о Сталине и его эпохе в последнее время. Да и
зачем делать это в школьном сочинении? Достаточно сказать, что
произведения Рыбакова, Гроссмана, Домбровского, Солженицына,
Дудинцева, Шаламова, Гранина и других написаны не только во
имя правды, но и во имя того, чтобы эта черная эпоха не возв-
ратилась вновь.
После того, как "Дети Арбата" Анатолия Рыбакова были на-
печатаны в журнале "Дружба народов", на редакцию обрушился по-
ток писем. Роман всколыхнул страну.
Особое место в нем занимает Сталин, мрачная и зловещая
фигура. События происходят в 1933-34 годах, когда культ лич-
ности стал принимать свои страшные формы. Заслугой автора яв-
ляется показ того, что сам генсек постоянно формировал свой
культ. В романе есть эпизод, когда Сталин настойчиво стремится
убрать из воспоминаний революционера Енукидзе одну "деталь",
которая говорит о том, что он, Сталин, даже и не знал о су-
ществовании подпольной типографии "Нина" в Баку. Ради своего
возвеличивания он готов пойти на все: залить страну кровью,
предать и обмануть всех, назвать белое черным и наоборот.
"Нужны неисчислимые материальные и человеческие жертвы. Если
при этом погибнет несколько миллионов человек, история простит
это товарищу Сталину". Такие мысли вкладывает Рыбаков самому
"вождю народов". К счастью, история не простила. А жертвы...
Жертвы были. Много. Так много, что до сих пор не удается точно
подсчитать их.
Рисует образы жертв и автор романа. Это и политики,
посмевшие бросить вызов Сталину, или в чем-то ему мешавшие
(Киров, дипломат Будягин и другие). Это и простые люди, как
студент Саша Панкратов, честный человек и истинный патриот. За
ним, его друзьями и миллионами других людей нет вины, но она и
не требуется. Их унижение и уничтожение нужны Сталину и его
окружению для утверждения своей власти и бесчеловечного режи-
ма. Пройдя вместе с Сашей и другими репрессированными "по му-
кам", мы отчетливо понимаем всю тяжесть вины сталинизма. Бла-
годаря писателю мне стала намного понятнее психология этого
диктатора, та легкость, с которой он слал на уничтожение массы
людей.
В отличие от Рыбакова, Василий Гроссман в романе-эпопее
"Жизнь и судьба" меньше останавливается на личности самого
Сталина, а больше исследует сталинизм как явление. Он тщатель-
но рассматривает систему личной власти и всеобщего подавления,
психологию старых большевиков, по головам которых генсек при-
шел к власти и без молчаливой поддержки которых не удержал бы
ее.
Писатель создает целую галерею образов, представляющих
систему сталинизма. Это и палачи, "мастера заплечных дел",
например, один из подручных Ежова, " энтузиаст 37 года" гене-
рал Неудобнов. Такие легко совершали самые чудовищные преступ-
лен
ратчики высокого ранга. Например, Гетманов, один из секретарей
обкома Украины. Он предстает перед читателем как карьерист,
человек без принципов и биографии. Мастерски охарактеризован и
редактор республиканской газеты Сагайдак. Он искренне считал,
что можно и должно молчать о народе и голоде, землетрясении и
страшном пожаре на шахте. Главное - это "воспитывать читате-
ля". Это воспитание превращало людей в роботов. Встречаем и
генералов, способных ради красивого рапорта ни за что положить
тысячи солдат (подобные персонажи есть у К.Симонова). Видим
"ученых", которые по методу Жданова и Лысенко травят талантли-
вых, преданных науке людей, обвиняя их в "противопоставлении
себя коллективу", в "духе реакции и мракобесия" и прочих "гре-
хах". Вообще же роман грандиозен по количеству персонажей, в
большинстве своем реалистичных. Многие из им подобных встреча-
лись совсем недавно, а некоторые встречаются до сих пор.
Другой тип героев Гроссмана в романе представлен
Мостовским,Крымовым, Абарчуком. Эти представители старой гвар-
дии большевиков с тревогой следили за ненормальными явлениями
в обществе, за арестами своих бывших товарищей. Но они сковали
себя партийной дисциплиной. Подобная мораль запрещала им
выступать против линии "партии". Чувствуя ее неправильность,
они не нашли в себе мужества или решимости вступиться за опо-
роченных товарищей. Многие из них оставались при этом внутрен-
не честными, преданными старым идеалам. Но их фанатизм застав-
лял давать показания против невинных людей, признавать свои
несуществующие преступления, освящать своим авторитетом безза-
коние. Одни это делали по малодушию, другие- по слепой вере.
Так, опираясь на палачей, карьеристов и прихлебателей, с
одной стороны, и на слепо преданных партии большевиков- с дру-
гой, Сталин формировал свой культ. Благодаря автору я понял,
на чем держалась система сталинизма. Очень глубоки рассуждения
писателя и мысли, вложенные в уста героев. Они достигают боль-
шой силы обобщения. Гроссман говорит о том, что одно слово
диктатора могло уничтожить тысячи, десятки тысяч людей. Мар-
шал, нарком, секретарь обкома- люди, командовавшие вчера арми-
ями, республиками, областями, сегодня могли обратиться в нич-
то, в лагерную пыль, позванивая котелочками, ожидать баланды у
лагерной кухни. Вся политика была направлена на то, чтобы пол-
ностью искоренить дух свободы и инакомыслия. "Лагерю предстоит
слияние с запроволочной жизнью". Так передает писатель теорию
палачей, которые доказывают, что лагерь и есть высшее торжест-
во великих принципов. И как много сделано было этими преступ-
никами, чтобы превратить страну в единый лагерь! Колючая про-
волока и караульные вышки стояли чуть не в каждом уголке вели-
кой державы, опутывая ее. Вместе с писателем негодуем и мы.
В романе постоянно проводится параллель между лагерем
сталинским и лагерем фашистским. И не случайно вкладывает
Гроссман в уста гестаповского теоретика Лисса рассуждения о
национализме как о главной силе 20 века, о Гитлере и Сталине
как о вождях нового типа. И читатель не может не согласиться,
что всякая тирания, всякое беззаконие, поставленное в основу
государственной политики, всякое массовое пренебрежение инте-
ресами людей, оправдываемое "высокой" целью, родственны, каки-
ми теориями они ни прикрывались.
Осуждение сталинизма, преступлений и беззаконий в
рассмотренных (как и других) книгах полное. Нет места "идеям",
которые обрекают людей на роль бесчувственного строительного
материала в руках "вершителей истории".