Еще не до конца разгадана тайна бессмертия великих творений человеческого разума и сердца. По-прежнему зачарованно смотрит мир на улыбку Джоконды, по-прежнему манит за собой загадочная «Незнакомка», по-прежнему спорят критики о том, осуждает ли Шолохов своего Григория Мелехова или сочувствует ему. Не до конца еще разгадана тайна великих творений, но велик подвиг тех, кто сумел увидеть и запечатлеть вечное в современном, и запечатлеть навсегда. К таким бессмертным творениям и относится роман Шолохова «Поднятая целина» — боевая, страстная книга о переломном этапе в истории нашей Родины, о том, как в борьбе и муках с тяжелыми потерями рождается новое.
С большим мастерством Шолохов выводит в своем романе группу матерых врагов социалистического государства: есаула Половцева, поручика Лятьевского, кулака Островнова, Лапшинова, Бородина и других. Это кучка преступных отщепенцев, внутренне опустошенных и обреченных на разгром и гибель.
Но так ли просты и примитивны эти обреченные, по замыслу Шолохова, какими нарисовал он врагов? Ведь в 1937 году он писал: «Врагов у нас показывают плакатно и примитивно». Да, действительно, в романе все гораздо трагичнее и глубже. Вот перед нами Половцев: «Из-под крутого, волчьего склада, лысеющего лба он бегло оглядел комнату и, улыбчиво сощурив светло-голубые глазки, тяжко блестевшие из глубоких провалов глазниц, поклонился». Где Половцев, там льется кровь, готовятся убийства и диверсии, он вдохновитель мести и преступлений. Но при всем этом Половцев — смелый и умный враг, он бесстрашно появляется в хуторе, зная, что за ним по следам идут работники государственной безопасности, смело идет на такой шаг, как убийство Хопрова. Он хорошо разбирается в людях, подобных Островнову, знает, как привлечь их на свою сторону. Половцеву не откажешь в природном уме, решительности, готовности погибнуть за свои идеалы. И тем разительнее удивительная легкость, с какой он выдает в конце романа всех своих сообщников, понимая, что он все равно будет рас
Шолохова враги Советской власти интересуют не только как враги, но и как люди, поэтому он видит, что Тит Бородин совсем не похож на Островнова или Лапшинова, и Лятьевский совсем другого склада, нежели Половцев. Яков Лукич Островнов по природе своей умный человек, любящий и умеющий трудиться. Его объяснения Давыдову, как вести хозяйство, не могут не подкупить, потому что за ними угадывается знающий человек. Губит Якова Лукича стремление к богатству и трусость. Автор показывает, как постепенно вырождается его герой, от убийства Хопрова он пришел к самому страшному и подлому преступлению — убийству своей матери, и как только заканчивается этот страшный путь вырождения, так сразу и расстается Шолохов со своим персонажем, исчерпавшим в себе остатки человеческого, что было заложено в нем от природы, от самой жизни.
Таков же и конец Половцева. Его вырождение, его предательство от цинизма, разъевшего эту некогда незаурядную натуру. Казалось бы, совсем уже понятен образ Тимофея Рваного, соучастника убийства Никиты Хопрова, — беглый ссыльный, покушавшийся на жизнь секретаря парторганизации, но вот автор описывает его мертвым: «Он и мертвый был красив, этот бабий баловень и любимец, на нетронутый загаром, чистый и белый лоб упала темная прядь волос. И легкая тень улыбки запряталась в цветущих губах, всего лишь несколько дней назад так жадно целовавших Лушку». Чего больше в этих словах: торжества при виде поверженного врага или жалости при виде до поры оборванной жизни. Скорее — второе. Так можно говорить только о жертве. Тимофей и был жертвой тех сил, что ввергли его в борьбу с народом, с жизнью.
Гуманизм писателя-коммуниста заставляет Шолохова до конца верить в хорошее в человеке, заставляя ненавидеть не людей, а те силы, которые калечили людей. И только тогда становилась безоговорочной ненависть автора, когда личная злоба, ненависть и жестокость персонажа губили в нем все человеческое, когда распад личности завершался, достигал своего предела.