С детства я привык слышать в слове “казак” что-то героическое. И застольные казачьи песни свидетельствовали об этом, и фильмы. С интересом я узнавал об истории казачества на Дону. Как бежали сюда из России в течение веков люди: кто от крепостного тягла, кто — спасаясь от государства, кто из любви к разбою. И занимали землю, сеяли хлеб, воевали с татарами и турками, грабили купцов и бояр, а порой вместе с другими недовольными устраивали настоящие казачьи и крестьянские войны. Но уже после Пугачевского бунта, привлеченное большими льготами, казачество стало опорой русским царям, воевало за них и за славу России. Конец этой жизни и описывает в первых книгах “Тихого Дона” Шолохов.
Веселую, радостную, полную труда и приятных забот жизнь казаков прерывает I мировая война. И с ней безвозвратно рушится вековой уклад. Хмурые ветры задули над донскими степями. Уходят казаки на поле брани, а запустение, словно вор, закрадывается в хутора. И все же воевать — дело для казаков привычное, а вот революция... Февраль 1917-го... Царь, которому они присягали, оказался вдруг низвергнутым. И заметались казаки, служившие в армии: кому верить, кому подчиняться? Особенно сложно было решать в дни Корниловского мятежа. Главнокомандующий Корнилов зовет свергнуть революционную власть Временного правительства. В конце концов, казаки поворачивают назад от Петрограда.
А тут новая, Октябрьская революция. И вновь смута в душе у донцов. Чью сторону принять? Что обещают большевики? Землю? Так у них ее довольно. Мир? Да, война надоела... Главный герой романа “Тихий Дон” Григорий Мелехов мучается теми же сомнениями, что и остальное казачество. После встречи с Подтелковым склоняется Григорий к красным, воюет на их стороне, хотя душой еще никак не пристанет к какому-то берегу. После ранения под станицей Глубокой едет он в свой родной хутор. И тяжко в груди у него.
Вот что пишет автор о его сомнениях: “Там, позади, все было путано, противоречиво. Трудно нащупывалась верная тропа; как в топкой гати, зыбилась под ногами почва, тропа дробилась, и не было уверенности — яо той ли, по которой надо, идет”. Особенно тягостны воспоминания о расстреле офицеров красноармейцами, начатом по команде Подтелкова. Так начиналось великое истребление казачества советской властью, которое именовалось расказачиванием. Говорят, Я. М. Свердлов, с согласия ЦК, давал команду брать заложников и расстреливать всех, кто так или иначе противился новой власти. Не нашел своего места Мелехов среди тех, кто хотел установить чуждый донцам порядок. И вот он уже вместе с другими односельчанами выступает биться с Подтелковым.
Трагично рисует писатель пленение отряда Подтелкова. Встречаются вдруг однокашники, кумовья, просто люди, верящие в одного Бога, которые раньше могли назвать друг друга земляками. Радостные возгласы, воспоминания. А назавтра пленных казаков ставят к стенке... Разливается кровавая река по донской земле. В смертельной драке брат идет н
Поднаторевший в политике Осип Штокман главную причину антисоветских восстаний на Дону видит в кулаках, атаманах, офицерах, богатеях. И не желает понять, что никому не дано право безнаказанно ломать чужую жизнь, навязывать силой новый порядок. Григорий становится одним из крупных военачальников повстанцев, показывая себя умелым и опытным командиром. Но что-то уже ломается в душе его от многолетнего военного убийства: все чаще он пьянствует и путается с женщинами, забывая о семье, все безразличнее становится к себе. Восстание разгромлено. И вновь судьба совершает с Мелеховым переворот. Его насильно мобилизуют в Красную Армию, где он воюет с Врангелем. Устал человек от семилетней войны. И хотел жить мирным крестьянским трудом вместе с семьей. Возвращается в родные места.
Не осталось в хуторе Татарском семьи, которую бы не обездолила братоубийственная война. Во многом верными оказались слова одного из героев, что “нету казакам больше жизни, и казаков нету!”. На пепелище пытается возродить жизнь Григорий, но не дает ему этого сделать советская власть. Грозит тюрьмой (а может, и расстрелом, если дело дошло бы до неправого и скорого суда) за то, что прежде воевал против нее. А тут подоспела продразверстка. И объединились недовольные вновь в отряд Фомина. Ушел и Григорий. Однако устали уже казаки от войны, да и власть пообещала, что не станет мешать им трудиться и крестьянствовать. (Обманула, как выяснилось позже, дав покой лишь на несколько лет!) И у Фомина — тупик.
Великая трагедия Григория Мелехова в том, что в кровавой круговерти исчезло все: родители, жена, дочь, брат, любимая женщина. В самом конце романа устами Аксиньи, объясняющей Мишатке, кто его отец, писатель говорит: “Никакой он не бандит, твой отец. Он так... несчастный человек”. Сколько сочувствия в этих словах! Со смертью Аксиньи Григорий теряет последнюю надежду. Он идет к родному дому, где уже не хозяин. Верой и жизнелюбием наполнена последняя сцена романа. Григорий у порога родного дома, на руках у него сын — последнее, что осталось от прошлой жизни. Но жизнь продолжается. Революция причинила много горя Григорию Мелехову и всему казачеству. И была она только началом испытаний, выпавших на долю этой части нашего народа. Но не умерло казачество. Око живо и сегодня возрождается.