“ОРЕСТЕЯ” – единственная трилогия, которая дошла до нас в полном виде, самое зрелое произведение Эсхила, написанное им за два года до смерти (458 г. до н.э.). Каждую часть трилогии (“Агамемнон”, “Жертва у гроба” или “Хоэфоры”, “Эвмениды”) следует прочитать полностью, желательно сделать краткий конспект. Чтению текста должно предшествовать знакомство с материалом учебника (предпочтение следует отдать учебнику И.М.Тронского С.121-123), обязательно знакомство с содержанием мифа о судьбе рода Атридов, положенного в основу трагедии.
Пересказом сюжета произведения не следует подменять критический анализ художественных особенностей трилогии, студент должен обратить внимание на те отклонения от традиционной версии мифа и новшества, которые Эсхил вводит в свою трилогию: автор использует только часть мифологического сюжета, действие первой части “Агамемнона” происходит в Аргосе, который афинские трагики часто отождествляли с традиционной резиденцией рода Атридов Микенами. Эсхил вводит мотив личной заинтересованности Клитеместры в смерти Агамемнона – любовь к Эгисфу, иначе переосмысливается мотив родового проклятия и кровной мести в соответствии с современными для Эсхила общественными опасениями новой тирании. Не менее значительны отклонения от мифологической традиции и во второй части трилогии: мотив божественной мести здесь отходит на второй план, так как Орест целиком берет месть на себя. Нигде не говорится о воле Аполлона, роль которого воплощает Пилад, друг и спутник Ореста. Совершая месть, Орест должен убить мать, в результате чего сам попадает под родовое проклятие.
В этом и заключается трагический конфликт и проблема выбора героя. Он понимает весь ужас преступления, на которое его обрекают боги: “Как быть, что делать, страшно мать убить” (ст.898), – восклицает он, обращаясь к другу Пиладу. Тот в ответ напоминает о прорицаниях Аполлона и принесенных Орестом клятвах. Ни мольбы матери, ни ее угрозы об отмщении Эриний не отвращают его от убийства. Интерес представляет трактовка этих старинных, “старых”, как именует их, противопоставляя “новым” богам Афине и Аполлону, И.М. Тронский (С.122), божеств – мстительниц за пролитую кровь близких родственников. Обычно они изображались в виде трех сестер со змеями вместо волос и с бичами в руках, из их беззубых ртов капала кровь, они издавали страшные вопли, преследуя свою жертву.
После убийства Клитеместры, которое свершается в дворцовых покоях (по законам античного театра зритель не должен был видеть кровавые сцены), хор поет о свершении суда Правды и прославляет спасение царского дома (ст.934-973). Орест, преследуемый Эриниями, в ужасе бежит в поисках спасения. Предводительница хора советует ему искать помощи у Аполлона (ст.157-158). Как отмечает в цитированной ранее книге В.Н.Ярхо (С.103-104), “Сохраняя древнейший пласт родовой морали с ее страхом перед проклятьем предков и обязанностью мстить кровью за кровь, Эсхил возводит на нем новую мировоззренческую структуру, в которой на первый план выдвигается личная ответственность человека, чья субъективная деятельность теряет прежнюю однозначность и вовлекается во внутренние противоречивые отношения с объективной закономерностью, господствующей в мире.”
Не меньшим своеобразием характеризуется заключительная часть трилогии “Эвмениды”. Обращает на себя внимание название этой части трагедии Эсхила, которое в переводе с древнегреческого означает “милостивые”, “благосклонные”. Так после оправдания Ореста будут почитаться Эринии, когда они согласятся поселиться в Афинах и содействовать благу города. Эсхил отходит от первоначальной версии мифа, согласно которой Ореста очищал и спасал Аполлон. Сталкивая старых богинь Эриний с новыми Аполлоном и Афиной, Эсхил представляет этот спор как борьбу между принципами отцовского и материнского права. Следует обратить внимание на толкование “Орестеи” Ф.Энгельсом и его оценку книги швейцарского историка И.Я.Бахофена “Материнское право” (1861). Отвергая и критикуя идеалистические идеи Бахо
В “Эвменидах” Эсхил с особенным мастерством демонстрирует искусство сплетения мифологических мотивов со злободневно-политическими проблемами современной ему эпохи. Наиболее характерным примером этого является отношение Эсхила к проведенной в 462 г. до н.э. сторонником и единомышленником Перикла Эфиальтом реформе ареопага, осуществлявшего высший надзор за государственными учреждениями, законами и нравами граждан. После реформы за ареопагом оставлены судебные полномочия по делам о предумышленном убийстве, поджогах и право решений по религиозным вопросам, в первую очередь о кровной мести. В трагедии Эсхила Афина устанавливает такую судебную коллегию для решения вопроса о виновности или невиновности Ореста, которую превращает в постоянное судилище по делам о пролитой крови (ст. 690 – 693). Здесь же дается объяснение названия ареопаг – “холм Ареса”: на этом холме когда-то находился лагерь амазонок, пришедших воевать с Тезеем, которые воздвигли высокобашенный город и посвятили его Аресу. Эсхил поддерживает предпринятую реформу ареопага, однако призывает граждан не лишать членов ареопага былого почета и уважения.
Вторым важным политическим намеком, получившим своеобразное мифологическое объяснение, является вопрос внешней политики Афин с Аргосом, актуальнейший вопрос, вокруг которого в это время разгоралась ожесточенная борьба. Тот факт, что Орест приносит клятву от имени Аргоса в вечной верности Афинам и дает обещание никогда не возобновлять против Афин военных действий (ст. 765 – 769), для современников Эсхила и его собственной политической позиции играл важную роль.
Наконец, еще один злободневный политический намек (ст. 400 – 405). Он связан с эпизодом появления Афины, которая осматривала земли, доставшиеся в качестве военной добычи сыновьям Тезея Акманту и Демофонту, участникам Троянского похода. Эти земли Афина считает своей собственностью. Таким образом Эсхил поддерживает притязания Афин на земли в районе Геллеспонта. Они усилились после побед над персами. Тем самым Эсхил обосновывает свое отношение к злободневным политическим спорам современности ссылками на прошлое, а это было самым весомым аргументом в глазах его современников. Миф уже не воспринимается Эсхилом только как историческая действительность, а является средством раскрытия действительности, современной зрителю и автору.
Трагедия “Орестея” очень важна для понимания мировоззрения Эсхила. Как свидетельствуют хоровые партии, Эсхил возражает против традиционного для эпической поэзии представления о механическом чередовании счастья и несчастья в жизни людей. Выше всего Эсхил ставит Правду, которую он видит в исполнении элементарных требований патриархальных правил – в соблюдении обязанностей гостеприимства, в почитании богов и родителей. Правда обеспечивает человеку успех во всех его делах. В “Хоэфорах” (ст.946-952) дается прославление Правды, которая, хотя и после долгого времени, торжествует и побеждает. Противницей Правды является “надменность”, “дерзость”, “обида”, получившие у Эсхила определение “гибрис”. Все серьезные преступления людей, как считает Эсхил, происходят от надменности, когда человек теряет здравый рассудок, а безумие становится источником бедствий. Поэт провозглашает орудием справедливого возмездия знание. Бесчисленное число раз Эсхил возвращается к мысли о том, что “страдание учит”, что именно страданием приобретается знание. В этом раскрывается вера Эсхила в торжество Правды: действуя справедливо, человек может постигнуть волю богов, которую от него скрыли.
Орест, таким образом, первый оптимистический герой, хотя он трагичен в своих действиях и выборе решения. В трилогии “Орестея” человек начинает трагически осознавать свою отрешенность от мира богов, и это приводит его к уверенности в себе, к свободе выбора.