Без диет и упражнений СХУДНУЛА очень сильно, за месяц на 27 кг! Еду запивала...
1. Трагичная судьба поэтессы.
2. Основной смысл стихотворения.
3. Анализ содержания произведения.
4. Используемые автором речевые приемы.
Судьба М. И. Цветаевой, красивой женщины и гениальной поэтессы, сложилась очень трагично. Практически сразу после признания ее в период серебряного века поэтесса вынуждена покинуть родину, оставляя слишком многое, и эмигрировать после великой октябрьской социалистической революции 1917 года в Европу. Там она пребывала длительное время, находясь практически в полной нищете и забвении. Только в конце 30-х годах поэтесса возвращается на родину, но и здесь не суждено ей обрести ушедший покой — большинство членов ее семьи и близких друзей либо репрессировано, либо выслано за пределы России. Во время войны Цветаева остается с сыном в эвакуации, где, не выдерживая испытаний, посланных ей судьбой, вынуждена покончить жизнь самоубийством.
Большая часть произведений, написанных Цветаевой, оказывается такой же мрачной и трагичной, как и ее судьба. После гибели поэтессы редко кому из ее последователей удавалось добиться такой, на истерике и надломе, экспрессии и глубины чувств. Отразилась эта легкая, но вместе с тем удивительно сильная и завораживающая манера слога и в стихотворении «Тоска по родине! Давно...».
Произведение написано в 1934 году, то есть в период нахождения в эмиграции. Основная тема произведения выведена в первой строке — это тоска человека по родине. Тема ностальгии в этом стихотворении раскрывается с совершенно особенной стороны.
В девяти с половиной строфах притаился глубокий смысл. Эмоциональная насыщенность произведения просто поразительна, и прежде всего это состояние глубочайшей, выматывающей ностальгии, окутавшей сознание лирической героини и принявшей несколько необычные формы.
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Героине уже все равно, какой воспринимают ее люди. Ей все равно, где быть одинокой, где — счастливой, ведь разница между этими эмоциями уже для нее несущественна. Между ней и окружающими людьми высится огромная ледяная стена отчуждения, непонимания:
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
20 минут в день без железа. Старый дедовский способ накачаться.
Особый страх героиня испытывает перед тем, что она начинает как бы растворяться в чуждом и чужом для нее пространстве, теряет себя, перестает быть собой:
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне все — равно,
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Явное, но недосказанное, словно вымученное п
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина...
Поэтесса использует редкую фигуру умолчания, проявляющуюся в многоточии. И именно эта пауза и позволяет достигнуть того неожиданного, удивительного эффекта, перехваченного от удивления ли, восторга ли, ужаса дыхания. Рябина символизирует оставленную автором родину, оставленную собственную личность, и две незаконченные строки лучше долгого и обстоятельного признания в любви передают всю тоску и печаль героини по отечеству.
Цветаева по праву носила имя новатора, так как смело вводила в тексты своих произведений новые, оригинальные, неожиданные приемы. К сожалению, ее новаторство и гениальность не принимались долгое время ни современниками, ни их последователями — вольности в построении строк и тематических композиций отталкивали от нее привыкших к классическим размерам читателей.
Часто, как и В. В. Маяковский, Цветаева применяет неточную рифму: «морока» — «одинокой», «базарный» — «казарма», «чувств» — «тщусь». Поэтесса использовала и прием синтаксического переноса, при котором строки становятся ломкими, размытыми, предложения теряют четкие очертания:
Так край меня не уберег
мой, что и самый зоркий сыщик...
Пространство стихотворения очаровывает читателя, словно проникает и в кровь, и в разум. Стихотворение оживляется с помощью тире и паузы — они создают ритмичное биение сердца стихотворения. Излюбленный поэтессой прием авторской паузы, изображаемый на письме с помощью тире, в данном произведении использован восемнадцать раз. Мощную экспрессивность придают восклицательные знаки — их семь.
Композиционно произведение строится на классическом приеме контраста. Тут противопоставляются два мира, две вселенные — одна, в которой героиня вынуждена влачить свое жалкое существование сегодня, описана довольно пространно и точно. Вторая же, далекая и непостижимая, скрыта от читателя — автор наметил только слабые, едва размытые контуры. Но сейчас, сегодня поэтесса окружена пошлыми обывателями. Она живет среди «газетных тонн глотателей», «доильцев сплетен». Они принадлежат конкретному времени — XX веку, тогда как героиня вне времени: «А я — до всякого столетья!»
Смысл произведения, его звучание становится более острым от постоянного использования приема анафоры — трижды Цветаева начинает предложение со слова «где». Инверсия, при которой меняется прямой порядок слов в предложении, также приковывает к себе внимание читателя, очаровывает и околдовывает его:
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться...
Поэтесса изобретает и необычные метафоры и сравнения:, «ощетиниваться пленным львом», «камчатский медведь без льдины», «доилец сплетен». Последние, обыватели, описываются Цветаевой с необъяснимой злостью и презрением. Яркие сравнения — «как госпиталь или казарма», «как бревно, оставшееся от аллеи» — позволяют в полной мере передать и холодность чужбины, и одиночество лирического героя.
Таким образом, в этом стихотворении Цветаева раскрывает себя как блестящий, гениальный поэт с необычным чувством ритма и богатейшей фантазией. Контрастная композиция, оригинальные метафоры и сравнения, сложная ритмическая картина помогают достичь в финале невероятного эмоционального эффекта. В каждой строчке стихотворения — одинокая, неприкаянная, отчаявшаяся душа поэтессы.