Он занимает определенное место в истории подводной навигации, поскольку Жюль Верн сумел правильно наметить пути ее дальнейшего развития и стимулировал работу изобретательской мысли.. Благодарны были писателю-фантасту многие конструкторы подводных лодок, а также изобретатели водолазного снаряжения. Водолазным скафандрам — какими: они были во времена Жюля Верна, как он ик «усовершенствовал» и какими они стали впоследствии, можно1 было бы посвятить отдельный очерк.
Роман «Двадцать тысяч льё под водой», быть может, самый яркий, но далеко не единственный, случай: близкого совпадения вымысла с исторической реальностью. В книгах Жюля Верна таких примеров можно найти немало.
Большое место в его творчестве занимает проблема авиации. В то время, когда он отправил своего Робура в кругосветное воздушное путешествие, еще не прекратились споры о том, какой принцип окончательно восторжествует— «легче воздуха» или «тяжелее воздуха, победит воздухоплавание или авиация?
Мы говорили уже, что замысел романа «Робур-Завоеватель» связан с историей деятельности «Общества летательных аппаратов тяжелее воздуха». 1865 год,, когда Надар основал это общество, можно считать годом зарождения французской авиации.
В «Манифесте воздушного самодвижения», опубликованном 7 августа в газете «Ла пресс», Надар провозгласил основные принципы сторонников авиации:
«Аэростат родился поплавком и останется поплавком Навсегда. Для того, чтобы бороться с воздухом, надо быть тяжелее воздуха, или, иначе говоря, сильнее воздуха, дабы не потерпеть поражения. Человек должен стремиться к тому, чтобы найти для себя в воздухе опору, подобно птице, удельный вес которой больше удельного веса воздушной среды. Нужно покорить воздух, а не быть его игрушкой. Нужно найти в нем опору, а не служить опорой для него. Нужно отказаться от аэростатов и перейти к использованию законов динамического полета. Винт — святой винт! — должен вознести нас в небеса в ближайшем будущем. Тот самый винт бурава, который при вращении проникает в дерево, увлечет человека ввысь».
Учредительное собрание «Общества» состоялось в присутствии представителей печати и большого числа зрителей. После демонстрации моделей геликоптеров слово взял Надар. Он нарисовал заманчивые перспективы авиации и под гром аплодисментов объявил войну аэростатам-. Собрание закончилось символическим актом: модель геликоптера врезалась в модель аэростата, подвешенного к люстре. «Победу» одержал геликоптер: воздушный шарик лопнул.
Как тут не вспомнить речь Робура на торжественном заседании Уэлдонского клуба аэронавтов и блестящую сцену состязания геликоптера «Альбатроса» с аэростатом «Со апеас!» («Вперед»)!
Полемика между сторонниками «легче воздуха» и «тяжелее воздуха» разгоралась с каждым днем. Летом я осенью 1863 года все французские газеты и журналы — большие и маленькие, научные и литературные, серьезные и-развлекательные — охотно предоставляли трибуну участникам этого исторического спора.
Правда, общественное мнение сбивали с толку сообщения о «Гиганте» Надара. Самый рьяный поборник авиации и вдруг строит аэростат?! Но вскоре все разъяснилось: средства от эксплуатации «Гиганта» Надар собирался употребить на продолжение опытов с аппаратами тяжелее воздуха.
В том же 1863 году вышла книга Лаланделя «Авиация, или воздушная навигация без аэростатов», а также брошюра Пантон д’Амекура «Завоевание воздуха винтами. Набросок новой системы авиации». Понтон д’Амекур конструировал модели геликоптеров и выступал в роли теоретика авиации. Л аландель, опытный литератор-беллетрист, действовал преимущественно пером, стараясь привлечь внимание ученых, предпринимателей и широкой публики к работам своего друга. Кроме того, совместными усилиями они пытались выработать техническую терминологию и, между прочим, ввели в обиход само слово «авиации».
Книга Лаланделя открывается любопытным экскурсом в область лингвистики. «Авиация, — пишет он,— действие, подражающее полету птицы. Это слово необходимо для ясного и краткого обозначения таких понятий, как воздушная навигация, аэронавигация, воздушное самодвижение, передвижение судна и управление им в воздухе и т. п.>.
Лаландель приводит все возможные словообразования от придуманного им и Понтон д’Амекуром глагола «ауег». п Для обозначения самодвижущейся управляемой воздушной машины оба они пользуются словом «аэронеф», противопоставляя его слову «аэростат», обозначающему аппарат, свободно плавающий в воздухе, но не управляемый.
Лаландель объясняет также смысл уже вошедших в употребление терминов: «геликоптер», «орнитоптер», «азроскаф» (слово, образованно
Вся эта терминология перешла и на страницы «Робура-Завоевателя». В частности, воздушный корабль Робура «Альбатрос» Жюль Верн называет «аэронефом.
Далее Лаландель подробно останавливается на преимуществах, которые даст человечеству завоевание воздуха. Главное преимущество — быстрота передвижения. Появятся аэронефы разных назначении: транспортные,, пассажирские, почтовые, дальнего следования, «каботажные», охотничьи, спасательные, сельскохозяйственные. Все правительства создадут министерства авиации, наподобие давно уже существующих морских министерств. ..
В отличие от Жюля Верна, Лаландель в своей фантазии не знает чувства меры. «Сельскохозяйственные аэронефы, — предсказывает он, — будут брать на буксир тучи и спасать поля, страдающие от засухи. Чтобы предотвратить избыток влаги, аэронефы будут отводить тучи в другие места. Эти машины дадут спасение и от палящего зноя, и от проливных дождей».
Закончив свое обозрение блестящего будущего авиации, Лаландель делает «крутой вираж» и возвращается к действительности. «Но увы, — восклицает он, — как далеки мы от этого сегодня! Ведь до сих пор подавляющее большинство людей считают, что подниматься к небу на управляемом механизме тяжелее воздуха — чистейшее безумие!»
Лаландель убежден, что модели геликоптеров, созданные при его участии Понтон д’Амекуром, уже сами по себе решительно опровергают ложные взгляды противников «тяжелее воздуха».
Первая модель Понтон д’Амекура, весом в один килограмм, была построена в виде орнитоптера.20 Крылья держались на шарнирах и приводились в действие часовой пружиной. Пока хватало завода, крылья быстро хлопали и модель взлетала в воздух. Предельная высота подъема достигала одного метра.
Другие модели, более удачные, действовали от вращения в противоположные стороны несущих винтов, насаженных на вертикальную ось. В качестве двигателя здесь тоже применялась часовая пружина. Эти игрушечные геликоптеры способны были взлетать на три метра.
Только в следующем десятилетии Пено додумался заменить часовую пружину резинкой, обратив внимание на упругость каучука при скручивании. Его «планофор» держался в воздухе несколько секунд и улетал на 40 метров. Но если учесть, что первую схему геликоптера разработал еще Леонардо да Винчи и что подобные конструкции давно уже не были новостью (модель «аэро-дромической машины» с часовой пружиной была создана в 1754 году Ломоносовым21 и в 1768 году французом Пауктоном), то скептицизм противников авиации покажется не столь уж безосновательным. Отсутствие механического двигателя исключало возможность создания длительно летающего вертолета.
Правда, Понтон д’Амекур сделал попытку заменить часовой завод паровым двигателем. По его заказу была изготовлена миниатюрная двухцилиндровая паровая машина и геликоптер, рассчитанный на этот раз на сравнительно большую подъемную силу. Однако, несмотря
на горячее желание конструктора, его паровой геликоптер не хотел оторваться от земли.
В те годы ни одному изобретателю не удалось построить не только полноразмерного вертолета, но даже успешно летающей модели. Паровая машина оказалась непригодной из-за своей тяжести.
Тем не менее Понтон д’Амекур с Лаланделем и не помышляли о возможности другого двигателя.
«На титульном листе книги Лалакделя имеется интересное изображение фантастического аэронефа будущего. С виду это скорее пароход, чем геликоптер. Из трубы валит дым. На палубе суетятся «матросы». Но плывет этот корабль не по волнам океана, а по воздуху. На мачтах вместо реев и парусов навешаны елочхой несу-щие винты с широкими лопастями, а на носу и на корме судна укреплены на горизонтальной оси тянущие винты— пропеллеры. Имеются и рули управления.
Совершенно очевидно, что в описании конструкции «Альбатроса» Жюль Верн воспользовался именно этой схемой, внеся в нее, однако, существенную поправку: его великолепный «аэронеф», изображенный художником Бенеттом, приводится в действие не паром, а электричеством.
Со времени основания «Общества летательных аппаратов тяжелее воздуха» и до 1886 года, когда вышел в свет «Робур-Завоеватель», авиация познала и горечь поражений, и радость первых побед.
«Общество», учрежденное Надаром, на первое января 1865 года уже насчитывало 282 члена и выпускало свой печатный орган. И во Франции, и в других странах заметно увеличилось число последователей идеи механических полетов и возрос интерес к аппаратам тяжелее воздуха. Конструировались новые модели, проводились испытания, оживилась исследовательская работа по теории авиации.