К тебе слово мое, князь мой светлый, почему же так произошло? Почему не послушал мудрого совета? Ведь испокон века наши предки были чувствительными к увещеваниям, мы всегда подчинялись Законам природы, так как же мы - частичка ее. А ты не послушал… Я признателен тебе за то, что ты ценил меня не только за пения для воинов, а за то, что я тоже воин твоей жены. Как и ты, делил я со всеми горе и несчастье ратных походов, спал под открытым небом, подложив под голову седло. А воины наши! О таких говорят, что они из конца копья отъевшиеся. И это так. И стольких мы уже не увидим, столько их уже поплыло в страну веселую. И пусть бог будет милостивым к ним.
Игорь, друг мой, как горько думать о тебе, что ты был таким мужественным, а вот мудрости тебе не хватило. Тоской сердце полнится, как и вся русская земля стонет от злости на врагов наших, как горько и скорбно сжимаются уста от недальновидности князей наших. Что с вами, защитники наши? Почему не слушали золотых слов Святослава? Почему ум обвит жадностью славы своей собственной, а не славы русской земли в своем единстве? Даже ты, Игорь, подвергся соблазну. Горько мне, жаль сердце сжимает то ли от “боли за наш край, то ли от гнева на тебя. Ты знаешь, я давно начал писать о земле Киевских князей. Как легко писалось раньше. А сейчас что? Скорбно пишутся строки о тебе. Думалось, что вот возвратимся из похода и сложу я в твою честь величальную песню для потомков о славе твою и о нашей жене. А вместо этого я пишу строки о грусти, которая обвила землю, так как же любят тебя, князь, за мужество и откровенность твою. И, как всякое любящее сердце, прощают тебе и твою гордыню, и неосмотрительность, и много других недостатков.
Я был тебе руководством и другом, иногда заменял старшего брата. И ты платил мне преданностью и уважением.
Так как кто я был? Юношей, который искал приключений и испытаний, который стал непокорным сыном: брал в руки то меч, то перо, а отец хотел, чтобы я приумножал земле княжества. Не нравилось это мне, так как считал, что нечестным путем нельзя укреплять свои владения. Убивать своих соседей ради наживы? Нет, это выше моих сил! Я готов отстоять и защитить себя в честном поединке. В затруднении ты приютил меня, помог и поддержал. Только ты и я знали мое настоящее имя, для других я был пришлым княженком, который потерял всю свою семью. Мы спрятали мое прошлое ради высших целей. Поэтому я теперь никогда не подписываю свои песни, пусть лучше я останусь неизвестным автором, чем от стыда буду пускать глаза дола от позора за бесчестные поступки своего отца.
Слава и богатство - вот цель нынешних князей. Эх, Игорь, и ты тоже встал на такую тропу. Общее поветрие какое-то! Иметь больше, больше, больше! Одним хочется иметь больше земли, а тебе вдруг захотело иметь славу. Безумие какое-то! И пророческим был сон Святослава. И твое известное упрямство, и желание получить славу не учитывали ничего! Славы тебе захотелось? Славы? А о воинах своих ты подумал? А о земле своей? Не о славе, Игорь, надо было думать, а о земле нашей, о раздоре нашем. Земля наша знаменита единством нашим, а не отдельной славо
Пышное, загадочное, нетленное, старинное, но каждый раз новое… Таким возникает передо мною «Слово о походе Игореве» - памятник, находка которого разбила дотла все прошлые представления об уровне древней литературы Украины-Руси, породила столько суждений, гипотез, дискуссий, что и сейчас ее авторство, время написания и даже жанр овиты ореолом особой таинственности. Чтобы понять его истинную ценность, довольно представить себя искателем золота где-то в Эльдорадо: просеяв сотни камешков, вы в конце концов находите этот единственный - золотой, сияние которого не только не угасает, но разгорается с течением времени, захватывая все новые и новые поколения искателей ценного в литературе.
Что же представляет собой это произведение, написанное еще в XII ст. человеком, который глубиной и актуальностью своих взглядов превзошел своих современников на несколько столетий? Кто-то называет его песней, кто-то поэмой, но художественные и композиционные признаки «Слова…» выходят за пределы всех жанров. Богатство, цветистость языка, меткость метафор, а главное, эмоциональность, чувствительный мир автора, его понимание общественных проблем и нежелания говорить «старыми словами ратных повестей» определяют глубокий гражданский пафос произведения, его историческую значимость. Автор, ставя в центр на самом деле незначительное историческое событие - поражение князя Игоря в битве с половцами 1185 года, выносит ее на духовный уровень, задумываясь над причинами провала, находит возможность говорить о ситуации на Руси в общем, разоблачая эгоизм, дерзость, жадность как слабости князей русских. Насыщая произведение мистическими образами природы, знамениями, именами давних богов, фольклорными средствами, неизвестный мастер делает его более близким, более понятным для простого люда.
Но настоящим воплем народной души становится «плач» княгини Ярославны, которая олицетворяет собой ум, верность, готовность к самопожертвованию русских женщин. Этот точный, поэтический образ поборол стереотипы, поднял статус женщины, стал прототипом для многих будущих женщин-страдалиц, женщин-берегинь.
Но вся «соль», все то, что заставляет задуматься над «Словом…» в наше время, главным образом, помещено в «золотом слове Святослава», который осуждает своих сыновей, а также других князей за неумение и нежелание объединить национальные силы ради государства, народа. Едва ли не ту же ситуацию мы наблюдаем сейчас? Неужели восемь столетий прошло, а мы все еще болеем этим синдромом «хаты с краю»? К сожалению, это так. И больно сознавать, что слово, которое раньше было на вес золота, сейчас всего лишь игрушка в руках современных журналистов, писателей, политиканов… «Слово - фамилия мысли теперь, а чаще ее псевдоним» - горькая правда Лины Костенко. Так сбережем же пронизанное патриотичной болью, закаленное веками «Слово…», что своей подлинностью, выращенной на слезах народного автора, оригинальностью формы и содержания, неугасимой актуальностью заслуживает самое почетное место в наших душах.