Как известно, Игорь отправился в поход на половцев 23 апреля, тайно от Святослава, но получив в помощь тюркский полк «ковуев» от Ярослава. Он избрал эту дату, видимо, потому, что она имела для него символическое значение (день памяти святого Георгия Победоносца, именины Игоря, христианское имя которого было Георгий) и, казалось бы, предвещала удачу похода29. Игорь пренебрег знамением, может быть, потому, что его отец Святослав Олегович был единственным из крупных представителей рода, который умер (1165 г.) без солнечного знамения. Но вскоре Игорь, Всеволод «Буй-Тур», Владимир Игоревич (возможно, и Олег Игоревич), Святослав Олегович убедились в том, что старая солнечная «судьба» Ольговичей возобладала над их христианскими надеждами.
Прежде чем перейти к непосредственному изучению солнечной символики «Слова», нам необходимо проанализировать его не только в плане астрально-историческом, но и в отношении генеалогическом.
Родовые представления Ольговичей, не отличаясь в этом смысле от представлений других княжеских родов, подчинялись продолжавшему существовать в христианской княжеской среде XI-XIII вв. «языческому культу Рода», который, в частности, проявлялся в осознании нерасторжимого единства «живых и умерших родичей» 30. В этой среде было естественным, что «придворные дамы русских княжеских дворов, - как указывает Б. А. Рыбаков, - современницы «Слова о полку Игореве», носили в русальные дни полузапретные браслеты с языческими символами и сценами и бережно прятали их в клады во время опасности.
Пусть же не удивляет историков обилие языческих сюжетов в самом «Слове» - автор был сыном своего века». Язычество присутствовало в княжеско-друяшнной среде в качестве одного из религиозных (хотя и подчиненного, перешедшего в область так называемой низшей мифологии) компонентов «двоеверия», что подтверждалось и образцами материальной культуры, которые, по содержащимся на них искусным изображениям, сохраняли «магический апотропический смысл». В связи с этим следует напомнить, что Родос с древнейших времен стал центром солнечного культа всего античного мира. Там был воздвигнут скульптором Харесом «колосс», считавшийся одним из «семи чудес света», - крупнейшая в античности статуя Гелиоса из бронзы, 32 м высотой, существовавшая с 280 г. до н. э., а в обломках сохранявшаяся до VII в. На Родосских монетах, получивших широкое хождение, изображалась голова этого Гелиоса-Солнца с развевающимися лучеобразными волосами. Возможно, что Родосские традиции солнечной мифологии (предания, символы, монеты) усилили и оформили в сознании Олега представления о зависимости от солнца его самого (последовавшее за затмением его пленение, потом ссылка на Родос), представил
Для изучения предлагаемой астрально-генеалогической по своей форме и историко-идеологической по своей сущности концепции следует подчеркнуть тот знаменательный факт, что языческие представления о солнечном знамении для времен Олега, его братьев, их отца (и предков) были идеологической реальностью: затмение солнца перед смертью Олега истолковали провиденциально не только летописец-христианин, но и язычники-«неве-гласи». Это следует сопоставить с другой реалией феодальной идеологии: еще при жизни Олега летописец (в 1114 г.) впервые предложил генеалогическое осмысление мифологического образа Даждь-бога.
Хронологический промежуток между первым упоминанием Даждь-бога и его генеалогическим включением в славянскую мифологическую систему весьма значителен (980-1114 гг.). Этот факт подтверждает непреходящую актуальность традиции Даждь-бога, и не дает возможности отрицать полноценного существования данной традиции на протяжении последующего, гораздо меньшего по времени периода (в 50- 75 лет), то есть до времени жизни Игоря (род. в 1151 г.), его родственников, их похода 1185 г., а также времени творчества автора «Слова».
В плане типологических соотношений можно отметить, что в доисламской и исламской поэзии солнце было мужским началом как символом богатырской славы, величия, опо «было грозным, царственно дарующим день жизни и отнимающим его». Выдающийся арабский поэт аль-Мутанабби (в 948-957 гг.) воспевал эмира Сейф ад-Даула: «Слава принадлежит только герою, который подобен Фатику. Но что я сказал? Я сказал солнцу? А разве солнце имеет подобных» см.: Демидчик В. Реликтовые представления о луне в мусульманской мирабилической литературе. - Восточная филология. Изучая смену языческих богов («Слово и откровение святых апостол»), А. Н. Веселовский писал, что в противоязыческих церковных проповедях выдвигалось «общее обвинение против боготворения твари, и в частности людей, когда-то живших. Известно, что эвгемеровская гипотеза была принята любовно христианскими богословами: языческие боги были в действительности смертные люди, лишь впоследствии возведенные на Олимп…» (Веселовский Александр. Новый взгляд на Слово о полку Игореве).