В русской литературе особенно сильны традиции гуманизма. Наши писатели всегда призывали «милость к падшим». Наверное, не случайно Достоевский и Толстой, Чехов и Короленко с таким глубоким человеческим чувством писали о заключенных и ссыльных. В советской литературе эти традиции были забыты. Безвинные гибли в сталинских лагерях. Оплакать их, заклеймить позором палачей, разбудить души людей, чтобы такие преступления никогда не повторились, - такую благородную задачу взяли на себя писатели 60-80-х годов. Некоторые произведения, написанные после XX съезда, были опубликованы только сегодня. В романе «Новое назначение» А. Бек пишет о «трагических парадоксах» времени, порожденных сталинизмом. Один из них - возведение строек коммунизма руками заключенных. О стройках полагалось трубить повсеместно, об армиях зеков на них - молчать. И что самое страшное - оправдание этих преступлений. Так, герой романа председатель госкомитета Онисимов, у которого погиб в лагерях брат, твердо убежден в государственной целесообразности системы лагерей как организованной армии строителей нового мира. И для каждого из зеков лишняя порция овса, сваренного на воде, - предел желаний. За годы, прошедшие после XX съезда, а особенно в последние несколько лет вышло множество книг, правдиво рассказывающих о Сталине. По-разному изображают его Рыбаков, Домбровский, другие писатели. Но мы ясно видим властолюбца, одержимого идеей безмерного могущества. Люди для него - только материал для достижения чудовищных целей. В «Детях Арбата» А.Рыбаков пытается раскрыть психологию сталинизма. Мы ясно видим те объяснения и оправдания, которые позволяли с легкой душой обрекать на страдания и смерть миллионы людей. Сталин - герой романа - считает, что только страдания вызывают величайшую энергию. А значит, можно заставить народ голодать, трудиться. Народ надо заставить пойти на жертвы. Для этого необходима сильная власть, способная внушить страх. А страх нужно поддерживать любыми средствами. Особенно хороша для этого теория незатухающей классовой борьбы. Так рассуждает в романе «величайший вождь всех народов». Но мы видим, что эта людоедская идея лишь прикрывает главное - желание беспредельной власти. У М. Горького в «Моих университетах» есть эпизод, когда агент охранки объясняет Алеше устройство государства. Вот император. Из него как бы идет невидимая паутина к министрам, от них - к чиновникам, и так «паутина» оплетает всю страну. В сталинской же системе из сердца Сталина выходит невидимая колючая проволока, которая идет к его ближайшим подручным: Ежову, Берии, Кагановичу, Жданову и другим, спускается к руководителям областей, республик и ведомств, генералам и офицерам НКВД и так далее, опутывая всех. В романе Рыбакова мы видим и ближайших помощников палача Сталина: Ягоду, Ежова, с которыми тот обсуждает свои планы. Особое внимание образам ближайших советников-палачей’ Сталина писатель уделил в романе «Тридцать пятый и другие годы».В стране возникает целая пирамида насилия. Главной же фигурой становится следователь. В «Детях Арбата» показан следователь Дьяков, который «верил не в действительную виновность, а в общую версию виновности». Он запутывает Сашу Панкратова, играет на его честности, то запугивает, то сулит освобождение. Ведь «хорош» тот следователь, который уговорами, пытками, угрозами расправы над близкими, чем угодно заставит подписать признание в несуществующих преступлениях. У Рыбакова на примере одноклассника Саши Юрия Шарова видим, как люди становятся такими палачами. Очень четко выписаны образы следователей у В. Гроссмана в романе «Жизнь и судьба» и у Ю. Домбровского в «Факультете ненужных вещей».