Роман, над которым Герцен работал 6 лет, был выпущен отдельным изданием в 1847 г. в качестве приложения к журналу «Современник». Во многом он связан с принципами «натуральной школы». Для романа характерны антикрепостническая проблематика, острая постановка ряда злободневных вопросов (положение женщины в семье, формирование разночинной интеллигенции), широкий показ социальной среды и ее воздействия на жизнь главных действующих лиц произведения и т. д.
Роман «Кто виноват?» — суровый приговор всей самодержавно-крепостнической системе, уродующей и искажающей сознание и жизнь людей. Писатель последовательно придерживается принципа социальной обусловленности (детерминированности) персонажей, поэтому так важны для него подробные биографии героев. С их помощью он получает возможность наглядно раскрыть крайне неблагоприятное воздействие деспотизма на человека. И даже помещики Негровы, по замечанию Белинского, отталкивающие от себя низостью чувств и гадостью поступков, представляются автором как жертвы той среды, которая их сформировала и в которой они живут.
В еще большей степени такая концепция личности проявляется в изображении тех героев романа, которые пользуются несомненным сочувствием Герцена. Это прежде всего Любонька, незаконная дочь крепостника Негрова, мечтательная и глубоко чувствующая девушка, наделенная незаурядным и оригинальным умом, большой внутренней силой, страстно рвущаяся к иной, осмысленной жизни. Это учитель Круциферский, ставший ее мужем, восторженный романтик и идеалист, поклонник поэзии Жуковского, разночинец, не сумевший справиться с суровыми жизненными и психологическими испытаниями, выпавшими ему на долю, пассивно примирившийся с жизнью, беспомощный и покорный. Это, наконец, главный герой романа — Владимир Бельтов, постоянно ощущающий свою неприкаянность, ненужность в удушающих условиях самодержавно-помещичьей России.
Бельтов, вошедший в жизнь в суровые 30-е годы, после поражения восстания декабристов, прошел сложный путь идейных исканий, потратив лучшие силы своего незаурядного ума, чистоту душевных побуждений на безуспешную борьбу с уродливыми формами общественных отношений. В этой борьбе он, сознающий в себе «страшное богатство сил», воспитанный на передовых идеях просветительской философии, знакомый с учением утопического социализма, бывший в курсе современных ему политических движений Европы, становится «умной ненужностью». Попытки применить свои силы то в канцелярии, то в медицине, то в искусстве оказываются тщетными. Итог — горькое разочарование: «Я, точно герой наших народных сказок, ходил по всем распутьям и кричал: «Есть ли в поле жив-человек?» Но жив человек не откликался… мое несчастье… а один в поле не воин… Я и ушел с поля…»
Важно, однако, отметить, что в отличие от своих литературных предшественников, Бельтов осознает полную несовместимость его идеалов с жизненным у
Всю вину за несостоятельность Бельтова, его неумение найти, хоть какое-то применение своим действительно незаурядны силам Герцен возлагает только на чиновничье-крепостническое общество, искалечившее его жизнь — так же, как была искалечен жизнь мужа и жены Круциферских. Писателю явно близок Бельтов. В нем он видит черты своего поколения, обреченного николаевской реакцией на безделье. Он даже наделяет его некоторыми автобиографическими чертами. Герцен стремится прежде всего не обвинить, а оправдать своего героя.
Показательно, что при всей идейной близости Белинского и Герцена критик, чрезвычайно высоко оценивший роман, все же вступил с писателем в полемику. Белинский уже предъявляет к дворянским героям тина Бельтова более суровые требования. Для него становится ясным не только вина общественного устройства в трагедии действующих лиц романа (в этом и заключается смысл названия произведения), но и ограниченность самого Бельтова, «осужденного томиться жаждою деятельности и тоскою бездействия»: «Мы думаем,— писал Белинский,— что… автор мог бы еще указать слегка и на натуру своего героя, нисколько не практичную и, кроме воспитания, порядочно испорченную еще и богатством» [10, 321]. Белинский не соглашался с некоторой идеализацией Бельтова, стремлением писателя представить его «какою-то высшею, гениальною натурою, для деятельности которой действительность не представляет достойного поприща…» [10, 322]. И социально, и психологически критику-демократу был ближе разночинец Круциферский, но его-то Герцен изобразил совершенно беспомощным и жалким, жертвою времени и обстоятельств. Круциферский, пассивно примирившийся с жизнью, явно проигрывал по сравнению с Бельтовым.
Спор о герое времени, о роли «лишних людей» из дворян в общественном движении и литературе будет продолжен в конце 50-х годов, но некоторые предпосылки будущего столкновения между Добролюбовым и Герценом можно заметить уже в статье Белинского «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?» (1859), написанной уже в период первой революционной ситуации, называл Бельтова «гуманнейшим» в галерее «лишних людей», причислял его к людям со «стремлениями действительно высокими и благородными». В то же время он резко критиковал его и ему подобных за то, что все они, оказавшись несостоятельными перед силою враждебной среды, не могли «представить себе близкой возможности страшной, смертельной борьбы с обстоятельствами, которые их давили».