Раскольников идёт к Порфирию Петровичу в самом конце романа также как и в прошлые разы, но в этот раз в его душе было нехорошее чувство: вдруг Порфирий Петрович обо всём догадался, вдруг тот мещанин или дворник, с которыми он встретился на улице, всё рассказал ему? «Сердце стучит, вот что нехорошо!» – думает он по пути к следственной конторе.
Мне кажется, как раз из-за этого Порфирий Петрович его и разгадал, – он волновался и переживал по пути к нему и в разговоре с ним, передал ему по какому-то телепатическому каналу, что он убил (об этом его заставляла думать совесть; он потому-то и не стал «право имеющим», – потому что он проиграл себе, своим чувствам морально, его совесть слишком сильно его давила, не давала ему перестать думать об этом). К счастью, он знал про этот канал и старался его закрыть как можно сильнее. Но, к сожалению, закрыть его никак нельзя, поэтому он решил пойти другим способом: канал будет открыт, но по нему будет передаваться много другой информации, и для информации об убийстве (которую следователю посылала совесть) останется мало места: он входит смеясь, стараясь думать как можно о большем и как можно меньше про тот факт, что он убил.
Но не думать о вещи, о которой очень хочется думать, очень трудно, также как и думать одновременно о многих вещах. Он очень боялся, что он не выдержит, что у него не хватит сил, но держался благодаря вере в то, что «наполеоны» сильнее, и, следовательно, он тоже смелый, ведь он же «Наполеон». Но он не знал, что у него настолько сильная совесть, что никакой наполеонизм не поможет ему. Борясь со своей совестью и со своей моральной стороной, корнем всего внешнего проявления, он боролся и с внешними признаками: он старался не говорить ничего лишнего, говорить как можно
натуральнее и как можно меньше об убийстве, – но, видимо, он с трудом понимал, что, борясь со своими подозрительными внешними действиями, он, стараясь понять, что не надо в данном случае делать, забыл про внутреннюю борьбу и много думал об убийстве. Порфирий Петрович ждал, когда же Раскольников сдастся, видя, что он не хочет сдаваться, а времени они уже много потратили в разговоре, понимает, что Раскольникову нужно помочь сдаться; он решает заговорить о статье Раскольникова, «о нравственном состоянии преступника во время преступления», чтобы заставить его думать об убийстве.
Наконец, Раскольников сдаётся и передаёт Порфирию Петровичу по их телепатическому каналу информацию о том, что он убил. Тогда, узнав это, он уже без боязни заводит с ним разговор о статье, напрямую намекая на то, что преступление сделала он (Раскольников), говорит про то, что «наверное, такой «наполеон» и укокошил нашу старушку», удивляется: «а если какая-нибудь вша вообразит себя «право имеющим» и начнёт для этого препятствия устранять?». Наконец, поняв, что Раскольников и в борьбе с внешними признаками сдался, начинает выуживать напрямую у него признания, сказав ему, что догадался; то, что он догадался, он объясняет тем, что, имея в голове свою теорию, Раскольников не удержался бы её проверить и попытаться стать «право имеющим». Раскольников в третий раз не выдерживает и сознаётся Порфирию Петровичу в преступлении. Тому становится жалко Раскольникова, он ему предлагает во всём публично признаться, чтобы очистить себе душу и упразднить себе наказание. Отчасти у него это получилось: наказание было упразднено всего до восьми лет каторги, да и к тому же вся душа его была очищена: после отправки на каторгу совесть его больше не мучила, он уехал из «грязного Петербурга» и полюбил Соню.
Наконец, Раскольников сдаётся и передаёт Порфирию Петровичу по их телепатическому каналу информацию о том, что он убил. Тогда, узнав это, он уже без боязни заводит с ним разговор о статье, напрямую намекая на то, что преступление сделала он (Раскольников), говорит про то, что «наверное, такой «наполеон» и укокошил нашу старушку», удивляется: «а если какая-нибудь вша вообразит себя «право имеющим» и начнёт для этого препятствия устранять?». Наконец, поняв, что Раскольников и в борьбе с внешними признаками сдался, начинает выуживать напрямую у него признания, сказав ему, что догадался; то, что он догадался, он объясняет тем, что, имея в голове свою теорию, Раскольников не удержался бы её проверить и попытаться стать «право имеющим». Раскольников в третий раз не выдерживает и сознаётся Порфирию Петровичу в преступлении. Тому становится жалко Раскольникова, он ему предлагает во всём публично признаться, чтобы очистить себе душу и упразднить себе наказание. Отчасти у него это получилось: наказание было упразднено всего до восьми лет каторги, да и к тому же вся душа его была очищена: после отправки на каторгу совесть его больше не мучила, он уехал из «грязного Петербурга» и полюбил Соню.