«Русь, куда же несешься ты ? дай ответ.
Не дает ответа...»
Н.В.Гоголь
Почти у каждого писателя есть произведение, кото¬рое является делом всей его жизни, творением, в кото¬рое ложил он свои искания и сокровенные думы. Для Гоголя это, без сомнения, «Мертвые души», так и остав¬шиеся неоконченными после семнадцати лет работы. Поэма вызвала горячие споры и толки. В.Г.Белинский имел все основания сказать, что вопрос о «Мертвых ду¬шах» столько же литературный, сколько и обществен¬ный, результат столкновения старых начал с новыми. Читая книгу впервые, я мало обращал внимания на ли¬рические размышления автора о России и русском на¬роде. Эти прекрасные места даже казались неуместны¬ми в сатирической поэме. Перечитав недавно «Мерт¬вые души», я вдруг открыл Гоголя как великого пат-риота, убедился, как важен для всего замысла писате¬ля исполненный гордости образ Руси. За последние годы громадно вырос вопрос о судьбе нашей сегод¬няшней России, о ее предназначении, будущности, о способности русского народа вновь совершить исто¬рический рывок. Ученые, писатели, политики и эко¬номисты спорят об этом. Порой мне как бы слышат¬ся слова Н.А.Некрасова, обращенные к русскому на¬роду:
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Все, что мог, ты уже совершил —
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
Как же не обратиться к певцу земли Русской Гоголю за советом в такое сложное время?
С того момента, как бричка Чичикова тихо вкатилась в губернский город N и поспешно уезжает из города, проходит немного времени, но читатель успевает не только познакомиться с удивительным разнообразием помещиков и чиновников, но и увидеть образ целой страны, понять «несметное богатство русского духа».
Писатель не отделяет помещиков и чиновников от народа, как это делают критики.
Так можно назвать из всех типов только Плюш¬кина, душа которого омертвела от жадности. Но сам Гоголь поясняет, что «подобное явление редко попада¬ется на Руси». Здоровяка Собакевича, способного съесть целого осетра; кутилу, враля, гуляку и скандалиста Ноз-древа; мечтательного лентяя Манилова; прижимистую «дубинноголовую» Коробочку; прожженного взяточни¬ка Ивана Антоновича «кувшинное рыло»; полицмейсте¬ра, объезжающего торговые ряды как свою вотчину, и многих других героев «мертвыми душами» не назовешь. Это либо хозяева-кулаки, либо бесполезные люди, либо подлецы, которых Гоголь сумел «припрячь».
И эти господа, и Петрушка с Селифаном, и два мужи¬ка, спорящие, доедет ли колесо до Москвы, — часть рус¬ского народа. Но не лучшая часть. Истинный образ на-рода видится, прежде всего, в описании умерших крес¬тьян. Ими восхищаются и автор, и Чичиков, и помещи¬ки. Их уже нет, но в памяти людей, их знавших,
«Милушкин, кирпичник, мог поставить печь в каком угодно доме. Максим Телятников, сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть бы в рот хмельного! А Еремей Сорокоплехин! да тот мужик один станет за всех, в Москве торговал, одного оброку приносил по пятисот рублей. Ведь вот какой народ! А каретник Михеев! Ведь больше никаких эки¬пажей и не делал, как только рессорные». Так хвалился своими крестьянами Собакевич. Чичиков возражает, что они уже умерли и только «мечта». «Ну нет, не меч¬та! Я вам доложу, каков был Михеев, так вы таких лю¬дей не сыщете: машинища такая, что в эту комнату не войдет... А в плечищах у него была такая силища, какой нет у лошади...».
И сам Павел Иванович, разглядывая списки куплен¬ных крестьян, будто видит их наяву, и каждый мужик по¬лучает «свой собственный характер». «Пробка Степан, плотник, трезвости примерной», — читает он и начина¬ет представлять: «А! Вот он... На протяжении нескольких страниц знакомимся мы с разнообразными судьбами простых людей. Мы видим русский народ, прежде всего, полным сил, талантливым, живым, бодрым. С восторгом говорит писатель о жи¬вом, метком русском слове, что вырывается из-под са¬мого сердца.
Но не всегда русские люди покорны властям. Обиды могут довести их до мести. В «Повести о капитане Копейкине» рассказывается, как герой Отечественной войны 1812 года, инвалид, обиженный чиновниками, со¬бирается вокруг себя шайку вольных людей.
Россия встает перед нами в своем величии. Не та Рос¬сия, где чиновники берут взятки, помещики проматы¬вают имения, крестьяне пьянствуют, где плохие дороги и гостиницы. Вернее, сквозь эту Россию писатель видит иную Русь, «птицу тройку». «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься?» И образ стра¬ны-тройки сливается с образом мастера, снарядившего «дорожный снаряд». Гоголь видит Русь великой, указы¬вающей путь другим, мнится ему, как обгоняет Русь иные народы и государства, которые, «косясь, постораниваются и дают ей дорогу».
История, к сожалению, рассудила по-иному. Не уда¬лось нашей стране обогнать другие. И ныне здравству¬ют в других чинах и обличьях ноздревы, Чичиковы, Маниловы и Плюшкины. Но жива Русь, «птица тройка». И, несмотря на неурядицы, не могут не почуяться «иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского духа, пройдет муж, одаренный бо¬жескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоот¬вержения». И верится нам, жителям России, что пророческими окажутся в будущем слова писателя: «Поды¬мутся русские движения... и увидят, как глубоко зарони¬лось в славянскую природу то, что скользнуло только по природе других народов...».