Замысел романа Гоголя «Мертвые души»

Работу над «Мертвыми душами» Гоголь начал в 1835 г. и продолжал всю жизнь. В 1835 г. он извещал Пушкина: «Начал писать «Мертвых душ». Сюжет растянулся на предлинный роман и, кажется, будет сильно смешон». Как видно, писатель называет свое произведение романом и выделяет прежде всего смешную сторону. В процессе работы его замысел значительно расширился. Гоголь приходит к мысли о необходимости создания трех томов; трехчастное деление ассоциировалось-с построением поэмы Данте «Божественная комедия» (ад, чистилище, рай). Подобно этому герои Гоголя также должны были пройти все круги ада, чтобы потом возродиться к новой жизни. Этот гигантский замысел не был полностью им осуществлен. Писатель закончил только I том, который обычно и имеют в виду, когда говорят вообще о «Мертвых душах».

Сюжет поэмы (так Гоголь в конечном счете определил жанр своего произведения) строится на мошеннической операции Чичикова, связанной с покупкой им мертвых душ . Композиционный прием путешествия давал возможность автору развернуть широкую картину русской жизни, показать всю Русь, включая сюда и тему народа. Без этой темы Гоголь обойтись не мог. Именно она определяет его резко критическое отношение к обличаемой им русской действительности. Все произведение, все многообразные его мотивы, образы, вставные эпизоды, лирические отступления объединяются образом автора, который заним

ает центральное место в образной системе поэмы. Пусть народ пока безгласен, но в произведении есть его представитель: он говорит за народ, народ говорит голосом автора. Прямо на страницах поэмы народ появляется не так-то часто, однако мысль о нем, о его ужасном положении, бесконечном терпении, забитости и тупости (Гоголь не скрывал и этого!), а также и о его мужестве, вольнолюбии, нравственной устойчивости, его судьбах определяет отношение автора к тому, что довело народ до такого бедственного состояния. Отсюда и возникает внутренний трагизм повествования, имеющий в основе столкновение авторского идеала с реальной действительностью, где торгуют не только живыми, но даже и мертвыми, где^угнетают все возвышенное и поэтическое, пренебрегают высокими духовными интересами, а торжествует материальный расчет, сытое довольство и беззаконие. Так сквозь «видимый миру смех» проступали «незримые миру слезы».

Число крепостных крестьян у каждого помещика определялось на основании ревизий, которые проходили очень редко (примерно один раз в 12—15 лет). Крестьяне, умершие в промежутках между ревизиями, не вычеркивались из соответствующих списков и, следовательно, по бумагам числились живыми. Поэтому чисто юридически их можно было покупать и продавать. В I томе «Мертвых душ» можно выделить три идейно-композиционных центра: помещики, губернские чиновники, столица.