Сочинения по литературеГоголь Н.В.Мертвые душиУсловия становления и роста капиталистических отношений поэме «Мертвые души»

Условия становления и роста капиталистических отношений поэме «Мертвые души»

«Мертвые души» — роман, названный поэмой. Постоянный житель всех хрестоматий по русской литературе. Произведение классики, которое сегодня так же злободневно и актуально, как и полтора века назад. «Попробуйте детально вспомнить сюжет и финал «Дубровского», — заметил один из исследователей. — Это намного сложнее, чем забыть хотя бы одного помещика из «Мертвых душ». Действительно, в разработке персонажей поэмы Гоголь показал невиданное мастерство.

Манилов, Собакевич, Ноздрев, Коробочка, Плюшкин... Эти имена стали нарицательными. Подобное их перечисление выглядит как-то неестественно: разве можно ставить в один ряд таких разных персонажей? Попробуем дать краткую характеристику помещикам из «Мертвых душ». Манилов — филантроп, прожектер, бездельник. Собакевич — мизантроп, кулак, выжига. Ноздрев — мошенник, картежник, расточитель. Коробочка — ханжа, тупица. Плюшкин — скряга, человеконенавистник, накопитель. Какие разные характеристики, не правда ли?

На мой взгляд, характеры помещиков описаны так, что составляют пары по противоположности: Манилов — Собакевич, Ноздрев — Плюшкин. Единственная помещица в поэме — Коробочка — выглядит как промежуточное звено между ними.

Было бы закономерным, если бы отрицательные черты одного характера уравновешивались положительными чертами другого. Но не так делает Гоголь: пустой филантропии Манилова противостоит явная мизантропия Собакевича, дикой расточительности Ноздрева — безумная страсть к накопительству Плюшкина. Каждый помещик — своего рода нравоучительная иллюстрация, «человек-страсть», то есть воплощение отдельно взятого отрицательного качества. В этом структурное сходство персонажей «Мертвых душ». Примерно так же строились образы комедии классицизма. Например, у Мольера: Тартюф — ханжа, Журден — глупый самолюбец и т. д.

Гоголь творил во времена, когда зарождался метод критического реализма, который стал логическим продолжением классицизма просветительского. Новый художественный метод давал возможность не только детально разрабатывать характеры героев, но и делать глубокие обобщения. Однако на материале «Мертвых душ» заметно, что Гоголь не был готов сделать далеко идущие

социальные выводы, как это пытались доказать советские литературоведы. Его абстрактная «Русь», к которой Гоголь не устает обращаться, представляет собой не что иное как утопию, выдуманную самим писателем в далекой Италии. При этом, что особенно любопытно, образы помещиков составляют некую антиутопию, которая мало похожа на реальную картину российской жизни той эпохи. Помещики «Мертвых душ» — это экзотические творения писательского воображения, у них могли быть лишь весьма отдаленные прототипы. Здесь становится заметна разница между образами помещиков, заключающаяся в той мере вреда, которую каждый из них способен нанести обществу. Манилов и Собакевич сами по себе безвредны. Лишь множество маниловых и собакевичей способны принести сколько-нибудь заметный ущерб: первые — своей бесхозяйственностью, вторые — жадностью. А вот Ноздрев и Плюшкин не такие. Они представляют собой активную разрушительную силу. Ужасающий пример Плюшкина, «прорехи на человечестве», может быть заразительным в обществе, где существует эксплуатация человека человеком и нет твердых моральных устоев. Ноздрев с его патологической страстью к игре во всех ее проявлениях еще более опасен: для него нет ничего святого, а его пример гораздо более заразителен, чем пример Плюшкина. Заметим, что в России 19 века увлечение азартными играми среди дворянства приводило к разорению богатейших имений...

Впрочем, все и

зложенное выше — лишь одна из возможных точек зрения на данную тему. Но не будем забывать, что Гоголь обращал большое внимание на дидактическое значение своей поэмы, хотя он вряд ли смог бы ответить на вопрос «Что общего у гоголевских помещиков и чем они не похожи друг на друга?»

Поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души» (1835-1841) принадлежит к тем неустаревающим произведениям искусства, которые ведут к масштабным художественным обобщениям, поднимают коренные проблемы человеческой жизни. В омертвении душ персонажей (помещиков, чиновников, самого Чичикова) Гоголь видит трагическое омертвение всего человечества, унылое движение истории по замкнутому кругу. Истоки духовной пустоты человека кроются, по мысли писателя, не только в социальных условиях, но и в особенностях психического склада личности (в равной степени относятся к «мертвым душам» и помещики-крепостники и сам делец-приобретатель Павел Иванович Чичиков).

Приемы реалистической типизации Гоголя прекрасно уловил Пушкин. «Он мне говорил всегда, — вспоминал автор «Мертвых душ», — что ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем». Именно поэтому персонажи гоголевской поэмы — это, говоря словами В.Г.

Белинского, «знакомые незнакомцы».

Образ дельца-приобретателя Павла Ивановича Чичикова типичен. Беда, однако, не в том, что Павел Иванович — «делец» (в нашу современную российскую жизнь слово «предприниматель» вошло уже прочно и окончательно), а в его духовной ущербности, замаскированной пошлости. Об этом убедительно говорит в своем эссе «Николай Гоголь» Владимир Набоков («Новый мир», 1987, № 4). Мертвенность Чичикова подчеркивается полным отсутствием перемен в его «духовной» жизни, погруженностью в суету. Бричка Павла Ивановича долго не сходит с какого-то заколдованного круга.

Жизнь Чичикова подчинена одной цели — обогащению ради достижения комфорта, «всех довольств», «всяких достатков»: экипажей, отличного дома, вкусных обедов... Эта примитивная мечта и питает неутомимую энергию «подлеца», который отлично помнит отцовский наказ «больше всего беречь и копить копейку». Сочувствие к людям полностью вытравляется из сердца героя (бросает на произвол судьбы спившегося учителя, предает начальника по службе, радуется высокой смертности крестьян), уступая место виртуозному умению угождать нужным лицам. В городском училище Чичиков выбивается в любимые ученики своим «прилежанием и опрятностью», полностью постигает «дух начальника», ценившего в своих подопечных покорность. На службе в казенной палате Павел Иванович добивается расположения «неприступного» повытчика. «Наконец он пронюхал его домашнюю, семейственную жизнь... переехал к нему в дом, сделался нужным и необходимым человеком, закупал и муку и сахар, с дочерью обращался, как с невестой, повытчика звал папенькой и целовал его в руку...»

В финале поэмы Гоголь намечает некоторые перспективы духовного возрождения героя (об этом подробно говорится во втором томе «Мертвых душ»), размышляет над возможностью преодоления пошлой «омертвелости», «нетронутости» мира. Преодоление зла заключается, по мысли писателя, не в социальном переустройстве общества, а в раскрытии неисчерпаемого духовного потенциала русского народа. Возникает образ бесконечной дороги и несущейся вперед птицы-тройки. В этом неукротимом движении чувствуется уверенность Гоголя в великом предназначении России, в возможности

духовного воскресения человечества.

Сохранить в соц. сетях:
Обсуждение:
comments powered by Disqus

Название сочинения: Условия становления и роста капиталистических отношений поэме «Мертвые души»

Слов:923
Символов:7249
Размер:14.16 Кб.