I. Плюшкин в ряду героев-скупцов в мировой литературе: Шейлока В. Шекспира, Гобсека О. Бальзака, Скупого рыцаря А. Пушкина. Сходство и отличие его от этих героев. Скупец-расточитель - суть характера Плюшкина.
П. Особое место Плюшкина в системе персонажей «Мертвых душ». «Герой... с развитием». История жизни есть только у Плюшкина, всех остальных помещиков Гоголь изображает статично. У этих героев как бы нет прошлого, которое хоть чем-нибудь отличалось бы от настоящего и что-то в нем объясняло. (Ноздрев «в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и двадцать...») Если нет прошлого - нет и будущего. Двух героев «Мертвых душ» Гоголь предполагал воскресить в последующих томах - Чичикова и Плюшкина. И именно они в поэме - герои «с развитием». Характер Плюшкина намного сложнее характеров других помещиков, представленных в «Мертвых душах».
III. Черты маниакальной скупости сочетаются в Плюшкине с болезненной подозрительностью и недоверием к людям. Сберегающий старую подошву, глиняный черепок, гвоздик или подкову, он обращает в пыль и прах все свое богатство: тысячами пудов гниет хлеб, пропадает множество холстов, сукон, овчин, дерева, посуды. Заботясь о ничтожной мелочи, проявляя грошовую скаредность, он теряет сотни и тысячи, пуская по ветру свое состояние, разоряя семью и дом, родовое поместье.
IV. Полностью соответствует образ Плюшкина картине его имения, которая предстает перед читателем. Тот же распад и разложение, абсолютная утрата человеческого облика: хозяин дворянской усадьбы выглядит, как старая баба-ключница.
«А ведь было время, когда он только был бережливым хозяином!» В этот период своей истории он как бы соединяет в себе наиболее характерные черты других помещиков: у него учились хозяйствовать, как у Собакевича, он был примерный семьянин, как Манилов, хлопотлив, как Коробочка. Однако уже на этом этапе жизни Плюшкин сравнивается с пауком: «...везде, во все входил зоркий взгляд хозяина и, как трудолюбивый паук, бегал... по всем концам своей хозяйственной паутины». Запутавшись в сетях «хозяйственной паутины», Плюшкин начисто забывает о душе своей и чужой. Не зря наб
Моральная деградация Плюшкина происходит не столько в силу биографических причин (смерть жены, бегство старшей дочери с «штаб-ротмистром Бог весть какого кавалерийского полка», ослушание сына, вопреки воле отца пошедшего в полк, наконец смерть последней дочери), сколько потому, что «человеческие чувства, которые... не были в нем глубоки, мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине».
V. Гоголь видит причину духовного опустошения Плюшкина в безразличии к собственной душе. Горестны рассуждения автора о постепенном охлаждении, очерствении человеческой души, которыми он открывает главу о Плюшкине. Впервые в поэме автор после описания Плюшкина напрямую обращается к читателю с предостережением: «Забирайте же с собой в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!»
VI. Образ Плюшкина завершает галерею губернских помещиков. Он как бы являет собой последнюю степень нравственного падения. Почему не Манилов, не Собакевич, не Коробочка названы страшным гоголевским словом «прореха на человечестве», а именно Плюшкин? С одной стороны, Гоголь рассматривает Плюшкина как явление уникальное, исключительное в русской жизни («...подобное явление редко попадается на Руси, где все любит скорее развернуться, чем съежиться»). С другой стороны - его роднят с героями поэмы бездуховность, мелочность интересов, отсутствие глубоких чувств и возвышенных мыслей. В ряду «мертвых обитателей, страшных неподвижным холодом души своей и пустотой сердца», Плюшкин занимает достойное место как логическое завершение процесса расчеловечивания человека. Известно, что Гоголь лелеял мечту о возможности «воскрешения» подобных мертвых душ силой нравственной проповеди. Но великая трагедия Гоголя заключалась, по мысли Ю. Айхенвальда, в том, что создание «прекрасных и простых образов... созидание человеческого величия не дается ему. Здесь он не творец, здесь он бессилен».