Из истории постановок «Ревизора» на сцене

Друзьям Гоголя пришлось изрядно похлопо­тать, чтобы добиться разрешения на первую постановку «Ревизора». Для этого они заручились поддержкой самого императора. Наконец разреше­ние было получено. 19 апреля 1836 г. комедия была представлена на сцене Александрийского театра в Петербурге, а через месяц — в Москве, в Малом театре, где роль городничего исполнял прославлен­ный русский актер Михаил Семенович Щепкин. Гоголь шутил, что Щепкин в его «Ревизоре» мог бы сыграть хоть десять ролей подряд.

Премьера собрала полный зал. Ярко горели огни в огромных люстрах, в ложах сияли ордена и брил­лианты, на галерке шумела молодежь — студенты, молодые чиновники, художники. В императорской ложе расположились царь и наследник престола. Незаметно пробрался на свое место и взволнованный автор.

Спектакль прошел успешно. Император лично поблагодарил актеров. Но Гоголя все это не радовало: расстроенный недостатками актерской игры, недоработками собственного текста и реакцией публики, смеявшейся, как ему казалось, вовсе не над тем, над чем следовало, он бежал из театра. Тягостные впечатления усугубились появившимися в печати отдельными критическими отзывами, которые Гоголь воспринял как откровенную травлю. «Все против меня, — жаловался он Щепкину. — Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого… Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня». Растерянный и обиженный, писатель не заметил того, что все передовые люди общества стремились попасть на спектакль по «Ревизору», а издание текста пьесы стало настоящим событием в культурной жизни России. В течение всего XIX в. пьеса не сходила с театральных подмостков.

В XX в. одну из самых ярких и нетрадиционных постановок «Ревизора» на российской сцене предложил известный режиссер-новатор

Всеволод Эмильевич Мейерхольд. Для спектакля он отобрал актеров, чья внешность максимально соответствовала персонажам пьесы и не требовала грима. Таким образом, он вывел на сцену не просто гоголевские образы, а «людей из жизни». Единственным местом, где Мейерхольд отступил от реалистичности театрального изображения, была «немая» сцена: вместо людей в ней перед публикой предстали бездушные куклы, символизировавшие ужас внутреннего «бесчеловечья» гоголевских персонажей.А в XXI в. новаторским спектаклем по бессмертной гоголевской комедии публику удивил коллектив актеров из Италии под руководством известного режиссера Матиаса Лангхоффа. В исполнении этой труппы «Ревизор» превратился в спектакль о бюрократической машине, коррупции и страхе перед разоблачением. В качестве основных декораций режиссер использовал странную конструкцию, состоящую из немыслимого количества стен, дверей, коридоров, лестниц, закутков и комнаток, некоторые из которых могут вращаться вокруг своей оси. Собрание уездных чиновников XIX в., одетых по моде 60-70-х годов XX в., напоминает сходку итальянской мафии. Купцы в добротных костюмах и темных очках разговаривают по мобильным теле­фонам и выписывают Хлестакову чеки, заливаются спецсигналы эскорта начальственных машин, в зал выходят десятские с метлами, жена городничего исполняет танец с лентами, живая собачка бегает по сцене, а в финале пьесы появляются две огром­ные мохнатые крысы... Все эти новшества призваны подчеркнуть современное звучание пьесы, ее оче­видную связь с сегодняшней жизнью. Неслучайно на пресс-конференции режиссер и актеры в один голос утверждали, что русская комедия, изобража­ющая уездный городок XIX в., актуальна для ны­нешней Италии. Ибо в Италии, как и во многих других странах, есть свои Хлестаковы, и городничие, и, разумеется, — страх перед ревизором.