Степь и казаки - нечто глубоко созвучное, родное, близкое друг другу. Эта созвучность, внутренняя близость подчеркиваются и характером сравнения «сердца их встрепенулись, как птицы». Казачьи сердца сродни птицам, стремительным и быстрым, живущим в степных просторах, привыкшим к воле, к воздуху и солнцу. После того как анализ описания степи закончен, задаем вопрос: Каких людей, какие характеры должна была породить степь? - Богатырские характеры, героические натуры. Можно ли считать Тараса с сыновьями и других выведенных в повести запорожцев именно такими героическими натурами, сильными, мужественными, готовыми к подвигу?
Этим вопросом открывается новая большая тема - тема подвига в повести Гоголя, тема служения Отчизне. Именно под этим углом зрения рассматриваются все деяния героев.
В заключение, обобщая свои наблюдения и раздумья, все делают вывод: образ степи дан Гоголем как образ матери-Родины, породившей могучие богатырские характеры, сильные, как Антей, именно своей кровной связью с нею. Стоит оборваться этой связи, и человек гибнет, превращается в «подлую собаку». С образом степи (большой Родины) и образом казаков неразрывно слит образ Запорожской Сечи, бесконечно близкой и дорогой казакам. Этот вывод делает логичным переход к изучению темы «Сечь»,
Для Гоголя Запорожская Сечь достойна самой возвышенной поэтизации. Это сразу же становится ясным для читателя хотя бы потому, как Тарас, въезжая в Сечь, «приосанился, стянул на себе покрепче пояс и гордо провел руками по усам». Это ясно и по описанию предместья и особенно по великолепной жанровой сценке, где, подобно художнику-живописцу, Гоголь смелой кистью набросал фигуру запорожца, спавшего на самой середине дороги. («Закинутый гордо чуб его захватывал на пол-аршина земли. Шаровары алого дорогого сукна были запачканы дегтем для показания полного к ним презрения».)
Спрашиваем читателей: Какое впечатление производит на них сравнение запорожца, растянувшегося на дороге, со львом? Они обычно отвечают, что сравнение носит несомненно одобрительный, но одновременно а шутливый характер. Автор как бы приглашает нас полюбоваться запорожцем и воскликнуть вместе с Тарасом: «Эх, как важно развернулся! Фу ты, какая пышная фигура!» Эта «пышная фигура» заставляет шестиклассников и восхищаться, и улыбаться, и ощутить влюбленность автора в Сечь, и удивиться неповторимому гоголевскому юмору.
А в самой Сечи «везде, по всему полю, живописными кучами пестрел народ», закаленный в битвах и невзгодах. И вот, наконец, еще одна сценка, на которую нельзя смотреть без восхищения: запорожец, «заломивши чертом свою шапку и вскинувши руками», бешено отплясывающий казачка, и страст
Я напомню о причинах появления казачества, останавливается на строе жизни Сечи, говорит о демократии этого строя. Он обязательно выделит качества, которые вырабатывала в казаках Сечь и которые были для них высшей нравственно-этической нормой: будь честен и справедлив, смел и храбр, отважен и вынослив, метко стреляй и яростно руби саблей, не знай пощады врагу; будь верен товариществу, береги казацкую честь, больше всего на свете люби мать-Отчизну. Из текста главы видно, что весь уклад жизни Сечи, весь ее дух вырабатывал именно эти качества.
Говоря о нравственном идеале Гоголя, проявившемся в изображении Запорожской Сечи, необходимо сказать и о ярко выраженной гражданственной направленности этого идеала. Сечь, по мысли Гоголя, вырабатывала в запорожцах инициативу, чувство ответственности за свободу Родины, что отчетливо проявилось в сцене смены кошевого (сцена прекрасно проанализирована Г. А. Гуковским). Но этого эпизода в хрестоматии нет, поэтому лучше остановиться на финале V главы, где бесшабашные и легкомысленные запорожцы, потрясенные известием о гибели гетмана - начальника казацкого войска - и полковников, мгновенно осознают свою ответственность, превращаются в мужественных и доблестных сыновей своей Отчизны. «Зашумели запорожцы и почуяли свои силы. Тут уже не было волнений легкомысленного народа: волновались все характеры тяжелые и крепкие… Кошевой вырос на целый аршин. Это уже не был тот робкий исполнитель ветреных желаний вольного народа; это был неограниченный повелитель…». В этой сцене и сам кошевой, и другие запорожцы, предстают перед читателем как носители авторского гражданского идеала.
Естественно, Запорожская Сечь должна была произвести ошеломляющее впечатление на Остапа и Андрия, вся жизнь которых до сих пор была лишь подготовкой к торжественному моменту приобщения к казацкой вольнице. Жизнь запорожцев Гоголь рисует как бы пропущенной сквозь призму их восприятия. Многое удивляло их, многое казалось странным, но все занимало и восхищало. «Остап и Андрий кинулись со всею пылкостью юношей в это разгульное море и забыли вмиг и отцовский дом, и бурсу, и все, что волновало прежде душу, и предались новой жизни». Даже образ панночки оказался у Андрия заслоненным новыми яркими впечатлениями.
Оба брата скоро выделились между другими молодыми казаками «прямою удалью и удачливостью во всем: бойко и прямо стреляли в цель, переплывали Днепр против течения…»