Фантастическое и реальное в повестях Н. В. Гоголя «Шинель» и «Ночь перед рождеством»

Н. В. Гоголь - совершенно уникальный писатель, не похожий на других русских мастеров слова. В его творчестве много поразительного и удивительного: смешное переплетается с трагическим, фантастическое с реальным. М. Бахтин в работе «Рабле и Гоголь» писал, что основа комического у Гоголя - это карнавальность, когда все надевают маски, проявляют непривычные свойства, меняются местами, все перемешивается. Так, например, в «Ночи перед Рождеством» никто не удивляется и не боится, увидев ведьму или черта, но Петербург жителю Диканьки Вакуле кажется чем-то совершенно необыкновенным, фантастическим и даже страшным. В повести «Шинель» читатель также не может совершенно точно определить - что реальность, а, что вымысел. Бедность, убогость жизни Акакия Акакиевича Башмачкина доведена автором до абсурда и фантастики (ходя по улицам, он очень осторожно ступал по камням и плитам, почти не касался их), так же как и способность «маленького человека» видеть в буквах характеры, а в улице - строку с людь­ми-буквами и словами. Противоположность этому несколько дней шумной жизни после смерти Акакия Акакиевича - явная ирреальность всегда может быть объяснена непомерной фантазией и страхом одного из департаментских чиновников, «значитель­ного лица», и коломенского будочника. В. Ф. Переверзев в статье «Реальность и фантастика «Вечеров…» писал: «Каждый отдельный характер - это правда... а совокупность их, образует мое ими сообщество и вытекающие отсюда приключения - это их фантастическая и неправдоподобная сторона». Это утверждение можно отнести и к «Ночи перед Рождеством», и к «Шинели», и к «Ревизору», и к «Мертвым душам». Разве мы не встречаем в жизни красавиц Оксан, молодцев Вакул, трусливых значительных лиц, ловких Городничих, простосердечно лукавых Хлестаковых, бережливых Коробочек, дельцов и авантюристов Чичиковых? Все они живут сейчас или жили когда-то рядом с нами. В произведениях же Гоголя, в «сборных городах», уездах, деревнях и хуторах они (герои произведений) и происходящие с ними события кажутся нам нереальными и смешными: полет Вакулы на чёрте в Петербург- фантас­тика, явление призрака Башмачкина - нечто нереальное, что в то же время можно объяснить с материалистической точки зрения слухами, заблуждение Городничего и авантюра Чичикова- реальность, но(граничащая с необыкновенным, никогда раньше не происходившим. Механизм сюжета «Ночи перед Рождеством» - одурачивание, которое часто носит в себе элементы фантастики. Вакула обманывает черта. Голову принимают за кабана, ткачиха и Переперчиха спорят, утонул или повесился кузнец людей запихивают в мешки и, наконец, казаки лукавят перед императрицей, специально используя самый грубый язык - «мужицкое наречие».

В «Шинели» ж

е, если говорить об одурачивании, связанном с чем-то ирреальным, присутствуют только слухи о жизни Акакия Акакиевича после смерти. Кульминационным моментом, приводящим к развязке, в одном случае к - материальной смерти Башмачкина, а в другом - к исчезновению его призрака, является сцена грабежа. Эта сцена повторяется дважды. Отнимают в обоих случаях шинель, но один грабеж - совершенно реальное происшествие, а дру­гой связан с мистикой. Интересно отметить общее в «Шинели» и в «Ночи перед Рождеством»: мир вещей имеет огром­ное значение в развитии сюжета, они, можно сказать, олицетворяются, персонифицируются. С вещами же связаны самые необыкновенные происшествия. В «Шинели» верхняя одежда, шинель, становится пре­делом мечтаний. Для Акакия Акакиевича это не толь­ко деталь гардероба, но и объект любви. Шинель по­рождает конфликт, трагический гротеск перерастает в фантастику. В «Ночи перед Рождеством» череви­ки - залог счастье для Вакулы, из-за них кузнец пус­кается в путешествие на чёрте. Есть в этом произве­дении еще одна вещь, еще один предмет, который надевают не в прямом, а в переносном смысле, мешок. В него вселяется не духовная субстанция, а вполне материальная: в один залезает Голова, в другой дьяк Чуб. Однако мир вещей в «Ночи перед Рождеством» и в «Шинели» существенно различается. В «Шине­ли» люди не имеют собственного лица, зато вещи и материальные ценности одушевляются, в «Ночи пе­ред Рождеством» же почти каждый персонаж - яр­кая личность. Мир вещей и связанные с ними проис­шествия для жителей Диканьки не какая-то там под­мена, но яркое дополнение к их духовной жизни. Тем более что черевики приносят счастье Вакула и Ок­сане, а шинель Башмачкину - только смерть. Общая тональность «Ночи перед Рождеством» более оптимистическая, чем в «Шинели», несмотря на то что ирония Гоголя одинаково присутствует как в описании любующейся собой Оксаны, в сцене кре­щения Акакия Акакиевича, так и в других эпизодах. В «Ночи перед Рождеством» сцены повседневного быта, а также предпраздничные нереальные проис­шествия пронизаны юмором и искрометным весель­ем. В «Шинели» же - смех сквозь слезы, комическое обнаруживается здесь только с появлением «завуалированной фантастики», следуя терминологии Ю. Манна. Элементы ирреального, необычного присутству­ют практически во всех произведениях Гоголя. Гипер­бола, гротеск, «завуалированная» и явная фантасти­ка помогали писателю рассмешить зрителя и читате­ля, а смехом, по мнению Гоголя, можно вылечить все болезни в обществе- как народа, так и отдельных личностей. Традиции Н. В. Гоголя в использовании элементов фантастики позднее были продолжены М. А. Булгаковым в его произведениях «Мастер и Маргарита», «Собачье сердце», «Роковые яйца».