Отношения с лондонским бомондом у молодого лорда не сложились сразу. В стихотворении “Строки, адресованные преподобному Бичеру в ответ на его совет чаще бывать в свете” (1806) поэт проводит резкую границу между собой и “светской толпой”. И снова звучит мотив желания славы, тем паче, что своими этическими ориентирами юный Байрон избирает либеральных политиков Чарльза Фокса и лорда Четама. Таким образом, мы понимаем те цели и задачи, которые Байрон ставил перед собой. Он считал себя существом высшим, представителем знатного рода, который обязан повлиять на судьбу своей страны, изменить ее к лучшему. Этим и объясняется та беспощадная критика британского общества, которая постоянно присутствует в его произведениях.
Сборник “Часы досуга” привел также к конфликту Байрона с литературной элитой. Саути, представитель “озерной” школы, дал резко отрицательную рецензию на сборник. В ответ Байрон взорвался сокрушительной стихотворной сатирой “Английские барды и шотландские обозреватели” (1809), в которой досталось и “лейкистам”, и добродушному В. Скотту. Особенно осудил молодой поэт созерцательную позицию У. Вордсворта и его последователей. Бегство от реальности Байрон назвал преступлением и заявил о своей непринадлежности к романтическим школам с их самоизоляцией от современности. Вопреки демонстративным заявлениям, поэзия Байрона, конечно, имеет романтический характер, хотя бы из-за своей острой субъективности и старания прожить жизнь в образе средневекового рыцаря.
Громкую славу принесла поэту поэма “Паломничество Чайльд Гарольда” (1812-1818), написанная под впечатлениями от путешествия по экзотическим странам. Побывав в Португалии, Испании, Греции, Албании и даже Турции, Байрон проникся экзотикой Востока с его диким, преступным характером. Но протагонист “Паломничества” не такой. Это больной сплином англичанин, разочарованный в человечестве и, в первую очередь, - в своих соотечественниках, как наиболее развитых, а, итак, - наиболее распущенных представителях цивилизации. Байрон всегда был небезразличен к Греции, его привлекала ее история, пейзажи и ее народ. Но в начале XIX столетия состояние Греции было плачевным. Еще в XV ст., после взятия турками Константинополя, греческий народ потерял государственность и находился под иностранным нашествием. Байрон обращается к обессиленной стране со словами сочувствия.
И очень контрастно выглядит на фоне скорбной Второй песни картина воровского вывоза британской аристократией древнегреческих произведений искусства, которые навсегда осели в Британском музее и в частных коллекциях. Действительно, британцы, которые служили в гуманитарных миссиях в Греции, воспользовавшись равнодушием турецких членов правительства к античным святыням, умудрились незаконно вывезти это бесценное национальное богатство.
Лорд Элджин не постеснялся даже выломать с помощью наемных работников почти все статуи Парфенона, которые остались в нишах. “Пусть Англия, стыдясь, потупит взор!” - гневно говорит поэт, обрушивая на лондонский бомонд всю силу своего страстного темперамента. “Паломничество Чайльд Гарольда” открыло новую страницу в истории жанров. Еще со времен Аристотеля эпос, драма и лирика были выделены как разные жанры отражения мира: эпик повествовал, лирик - пел, а драматург - представлял. И поэтический темперамент Байрона, кот
Но внезапно поэт отодвинул надоедливого ему героя в сторону и заговорил с читателем прямым языком. Так родился прием лирического отступления и лироэпический жанр, в котором рассказ о внешних событиях синтезируется с непосредственными авторскими оценками и ассоциативными ходами, которые раскрывают субъективные переживания. Позднее Байрон создаст две лиродраматические поэмы (”Манфред” и “Каин”), в которых окончательно сломает традиционное распределение жанров. Основным мотивом “Паломничества” вообще можно считать бунт против европейской цивилизации, по мнению Байрона, полностью прогнившей. Издание первых песен (1812) сделало Байрона знаменитым. Он стал кумиром для радикально настроенной молодежи, а его эксцентричность и связь с экзотикой Востока сделали лорда одной из выдающихся личностей Лондона.
Заняв место в парламенте, Байрон вступил в стычку с промышленными кругами. В начале ХІХ ст. в Англии началось движение луддитов. Оно получило свое название в честь легендарного Неда Лудда, который якобы первым разрушил в гневе ткацкую машину. Индустриальная революция принесла с собой механизацию в промышленности. И там, где раньше выполняли работу десять работников, теперь достаточно было одного. В результате начались массовые увольнения, и по дорогам Англии побрели тысячи нищих. Движение луддитов старалось остановить процесс машинизации. Это был стихийный протест. Люди верили, что машины являются порождением Дьявола. Они позволяют зарабатывать огромные деньги одним и вычеркивают из жизни других.
Луддиты тайно проводили поджоги фабрик и домов промышленников, ломали станки и паровые машины. До 1812 года движение достигло таких масштабов, что угрожало перерасти в партизанскую войну. Правительство решило принять самые жесткие меры, и на рассмотрение парламента был отправлен билль (законопроект) о введении смертного казни для тех, кто уничтожает машины. Большинство истеблишмента было на стороне правительства, считая протест народа безрассудным, что это подрывает авторитет Британии в международном экономическом сообществе.
Байрон оказался единственным представителем высшей знати, который выступил против билля о смертных приговорах. Но законопроект был принят, и вдоль дорог запестрели виселицы с телами повешенных. Байрон вспыхнул злобно ироничной “Одой к авторам билля против машиноборцов” (1812). «Чулки - ценнее, чем весь род человеческий”, - заявил он. “Ода” была напечатана и принесла Байрону репутацию радикала. Его конфликт с консервативным бомондом углубился еще и из-за скандальной связи с эксцентричной леди Лемм, которая написала после смерти поэта сокрушительный пасквиль о нем, в результате чего он получил репутацию “демона”.
Статус “демона” за поэтом закрепился особенно после развода с женой Анабеллой Милбенк, который произошел из-за далеко не платонической любви поэта к своей сводной сестре Августе Ли. У них даже родилась дочь Медора. Августа Ли - единственная, стихи к которой не несут в себе ничего иронического. Не смотря на разлуку и дальнейшее покаяние Августы, она навсегда осталась для поэта ближайшим и верным другом.