В образе Волохова противоречие тенденциозности и реализма еще более значительно - здесь автор отчасти преодолел отрицательную ложную направленность своего замысла. Авторская характеристика Марка как «отверженца», «парии» проходит через весь роман, поддерживается другими героями, осознающими поступки Марка на свой дворянский лад. Бабушка считает его человеком, «сбившимся с пути», а Райский разъясняет такую точку зрения, во многом совпадая с трактовкой «нигилизма» в «охранительных» романах 1860-х годов. Там «нигилизм» обычно объяснялся тем, что молодежь была плохо воспитана, разболталась и попала под влияние вредных идей, идущих из-за границы. И Райский говорит «о дикой воле» юноши как следствии домашней избалованности, об изгнании со службы и стремлении «мстить обществу», о «невозможных идеях», павших на эту почву, о стремлении «апостольствовать в кружках слабых голов» и т. д.
Первоначально сам автор так же понимал характер Волохова и создал ему соответствующую биографию. Но затем он изъял из романа и по сути дела опроверг ее, так же как и объяснения Райского, общей характеристикой Марка, данной в романе. Характеристика эта также отрицательна, но в ней есть признание значительности и последовательности взглядов Марка. Оказывается, Марк полостью отрицает господствующее миропонимание («небесные и земные авторитеты», всю «старую жизнь» и т. д.) и в противовес ему провозглашает естественнонаучные материалистические взгляды (видит в человеке «один животный организм», «разлагает материю на составные части» и т. д.). У него есть и какие-то большие гражданские идеалы, видимо, социалистические («образ какого-то громадного будущего», «новый порядок», «новая, цивилизация», заключающая в себе «правду», «честность», «благородство»), и он считает, что возможно осуществить этот идеал тотчас вслед за уничтожением «старой жизни» («он это будущее видел чуть не завтра, звал ее (Вер) вкусить хоть часть этой жизни» и т. д.).
Еще более противоречиво изображение поведения и облика Волохова в ходе событий. Марк во многом оправдывает свою дурную репутацию в глазах дворянского «общества»; В принципе он отрицает частную собственность по «Прудону с братией», а на деле беззастенчиво присваивает чужое имущество (ворует яблоки, берет без спросу чужие вещи, не возвращает занятые деньги и даже вымогает их и т. п.). Он презирает внешнюю благопристойность дворянского «общества» из принципа, видя в ней проявление авторитарности и чинопочитания, а на деле он нарушает всякую благопристойность
В самой его наружности, даже фамилии, автор подчеркивает что-то дикое и хищное, «волчье». Однако все сцены романа, в которых Марк вступает с людьми в умственное общение, показывают, что под его внешней дерзостью и безалаберностью скрывается что-то серьезное и значительное. Райский долго догадывается, что Марк стремится создать себе ту «роль», какую ему «приписывают», что он, видимо, хочет прикрыть ею ту настоящую деятельность, которую тайно ведет в городе. Это идеологическая пропаганда среди молодежи: семинаристов, гимназистов и даже учителей. Марк раздает им запрещенные книги - от Вольтера до Прудона - и разъясняет их идеи. Себя он считает представителем «новой, грядущей силы», а семинаристов - «нашими настоящими миссионерами», которые «рвутся… из потемок к свету, к новой науке, к новой жизни».
В серьезных высказываниях Волохова проявляются отчасти и его нравственные убеждения.
Свое пребывание в ссылке и связанные с ним трудности он считает неизбежными. Свою будущность он называет «неопределенной, неизвестной» жизнью «без очага, без имущества», но не отказывается от нее. Его поведение по существу основано на преданности интересам «дела». Отсюда вытекают у него понятия о «честности» и «логичности» поступков. Честно и логично то, что соответствует интересам дела, хотя бы это и шло в разрез с чьим-то самолюбием и личными интересами. Поэтому Марк не только требует от Райского, чтобы тот взял на себя ответственность за раздачу запрещенных книг, но считает, что этим он оказывает ему честь. Сам он не приносит «жертв» делу, но служит ему с полной свободой и убежденностью, служит «для себя». Не заявляя об этом, он следует, видимо, принципу «разумного эгоизма».
Из всего этого можно сделать вывод, что при всей тенденциозности изображения Волохова Гончаров, в общем, верно наметил в его лице социальный характер революционного демократа-просветителя, представляющего, однако, не крестьянскую демократию, но то течение революционно-демократической мысли, которое выразилось в произведениях Писарева, особенно в статьях «среднего» периода (1862-1865). Именно с этими статьями Гончаров и полемизировал как член Совета, наблюдавшего за журналами. Писатель изобразил Волохова, чтобы резко осудить его взгляды. Но, тем не менее Волохов выглядит в романе человеком, лучше понимающим жизнь, более стойким и убежденным, чем представители дворянской усадьбы. Его насмешки над «либералом» Райским неотразимы.