Доволен ли Гобсек своей жизнью

Повесть «Гобсек» (1830-1833) - очень емкое произведение. Писатель многократно ее переделывал, печаталась она в трех вариантах и даже под разными заглавиями: «Ростовщик», «Папаша Гобсек» и просто «Гобсек». В мировой литературе неоднократно возникал образ скупца. Это Шейлок в «Венецианском купце» Шекспира, Гарпагон в комедии «Скупой» Мольера, Скупой рыцарь в маленькой одноименной трагедии Пушкина, Плюшкин в поэме «Мертвые души» Гоголя. В Гобсеке перед читателем встает масштабный образ стяжателя буржуазной эпохи, порожденный всей социально-экономической системой этого общества, жрец золота, стяжатель-философ, стяжатель-циник, знающий жизнь, людей и законы своего времени и вершащий темные дела не в обход существующей законности, а благодаря знанию ее.

Мертвую хватку хищников, подобных Гобсеку, Бальзак знал из личного опыта: ему были отлично знакомы объяснения с кредиторами, закладывания векселей, долговая тюрьма. Бальзак добивался» чтобы образ ростовщика был максимально правдивым. И хотя писатель испытывал к нему естественное отвращение, он сумел вжиться в натуру хищника, а затем, по своему обыкновению, раскрыть ее изнутри. В повести три рассказчика: Бальзак, Дервиль и в отдельных случаях сам Гобсек. Дервиль, чье имя встречается на многих страницах «Человеческой комедии»,- честный служитель юстиции, который был когда-то не только скромным соседом Гобсека и волею судьбы удостоился откровенных бесед со стариком, ценившим его ум и знания и пользовавшийся ими, но сам оказался должником ростовщика и свидетелем гибели семьи графа де Ресто, злым роком которою стал Гобсек. Таким образом, читатель «из первых рук» узнает все о ростовщике и его жертвах.

* «Не знаю,- начал Дервиль,- можете ли вы представить себе с моих слов это лицо человека, которое я… готе в назвать лунным ликом, ибо его желтоватая бледность напоминала мне цвет серебра, с которого слезла позолота. Волосы у моего ростовщика были совершенно прямы, всегда аккуратно причесанные, с сильной проседью - пепельно-серые. Черты лица неподвижные, бесстрастны, как у Талейрана, казались отлитыми из бронзы. Глаза, маленькие и желтые, словно у хорька и почти не выносили яркого света, поэтому он защищал их большим козырьком потертого картуза»

Гобсек гордился тем, что он неумолим: «У меня взор, как у господа бога; я читаю в сердцах». Никому из людей он не сочувствует, никого не пытается спасти ни от эшафота, ни от петли, ни от Сены. Судя по его поступкам, в нем не осталось никаких человеческих чувств. Золотой микроб выел в его душе даже родственные привязанности. Гибель Прекрасной Голландки, его внучатой племянницы, не вызвала в нем никакого отзвука; в невыно

симой нужде и позоре погибает и дочь этой женщины, прозванная Огоньком, «хорошенькая, как купидон». Но Гобсек не шевельнул пальцем, чтобы помочь им. «Он больше всего на свете ненавидел своих наследников, живых и мертвых». И даже к людям, которые чистосердечно доверились ему, он не бывает снисходительнее, чем к другим (к Дервилю, графу де Ресто). У него существует правило, чуждое человеческому обществу - никого не жалей, никому не помогай, но сам пользуйся всем, что можно взять безвозмездно. С Дервиля он берет огромные проценты, чтобы тот не чувствовал- себя облагодетельствованным, а семью графа де Ресто оставляет без средств, не имея на это никакого права и воспользовавшись фиктивным завещанием графа и ошибкой графини. У учащихся возникает вопрос, почему же Дервиль называет Гобсека челэвеком «самой щепетильной честности». Нужно объяснить, что речь здесь идет не о моральных принципах, а о безукоризненной щепетильности Гобсека в следовании денежному документу, столь высоко ценимой в коммерческом мире.

Гобсек прежде всего делец, который считал, что «деньги - это товар, который можно со спокойной совестью продавать». Для него существует сделка, выгода, но не человек. «Скряга-философ» постиг основу, на которой зиждется благополучие в буржуазном мире - это власть денег. «В золоте сосредоточены все силы человеческие, а что касается нравов -человек везде одинаков: везде идет борьба между бедными и богатыми. И она неизбежна. Так лучше уж самому давить, чем позволять, чтобы другие тебя давили…» - таково жизненное кредо ростовщика. Политика, наука, искусство в понимании Гобсека - такие соеры деятельности человека, в которых он всегда повержен. Единственное, что дает человеку силу и власть, удовлетворяет его честолюбие,- золото.

Таким образом, все, что теоретики буржуазного мира прикрывают красивыми фразами, в рассуждениях Гобсека: предстает обнаженно и цинично: «Я достаточно богат, что бы покупать совесть человеческую, управлять всесильными министрами через их фаворитов, начиная с канцелярских служителей и кончая любовницами. Это ли не власть? Нет. Химерой с львиной пастью» он оказывается и для бедняков. И если бы Фанни Мальво, умилившая Гобсека своей чистоте и трудолюбием, не заплатила в срок, она стала бы его жертвой. Гобсек мстит своим клиентам, за их расточительность, тщеславное желание блистать, вызывать зависть к своей роскоши, а неумение пользоваться сокровищами. Стяжательство было главным делом Гобсека, которому Острый ум, феноменальная память, проницательность, знание человеческой психологии, огромный коммерческий опыт, завидное самообладание - все это подчинено темному ремеслу и всепоглощающей страсти Гобсека.