Первые три акта пьесы – борьба Луки за души брошенных на «дно». Лука увлекает людей иллюзией будущей радости, миражом достижимого счастья. Убийство Костылева в конце третьего акта и последующие события четвертого акта знаменуют собой поворот в развитии пьесы: начинается развязка. Жизнью проверена справедливость теории спасительной лжи. Каторга, голод, бесприютность, пьянство, неизлечимые болезни – все это, приводящее к гнетущей безнадежности, яростной злобе и самоубийству – естественный результат развеявшегося миража.
Четвертое действие раскрывает серьезные последствия пережитого, поскольку, по выражению Сатина, «старик проквасил нам сожителей». Босяки задумываются: «Как, чем жить?». Барон выражает общее состояние, сознавшись, что он раньше «никогда и ничего не понимал», «жил, как во сне», он замечает в раздумье: «… ведь зачем-нибудь я родился…» То же недоумение связывает всех. Складывается совсем не похожая на предшествующую атмосфера общения. Люди слушают друг друга. Философии утешающей лжи и мелкой унижающей «правды» драматург противопоставляет идею суровой, большой правды. Ее выражает Сатин. Защищая вначале Луку, отрицая, что тот – сознательный обманщик, шарлатан, Сатин затем переходит в наступление – наступление на ложную философию старика. Сатин говорит: «Он врал… но – это из жалости к вам… Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… Я – знаю ложь! Кто слаб душой… и кто живет чужими соками, - тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие - прикрываются ею… А кто – сам себе хозяин…, кто независимы и не жрет чужого – зачем ему ложь? Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!» Сатин делает вывод: «Все – в человеке, все – для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга!»
Впервые в ночлежке раздается серьезная речь, ощущается боль из-за погибшей жизни. Приход Бубнова усиливает это впечатление. «Где народ? - восклицает он и предлагает...петь…всю ночь, отрыдать свою бесславную судьбу». Вот почему Сатин откликается на известие о самоубийстве актера резкими словами: «Эх,…испортил песню… дурак!»
Своеобразной особенностью в развитии действия пьесы является то, что драматизм посредством осторожных намеков позволяет предугадывать дальнейшее течение событий в жизни героев. Писатель не стремится к эффектным ситуациям. Взаимоотношения обитателей ночлежки при всей своей напряженности неизбежно вытекают из условий жизни «дна», в них нет ничего необычного.
В четвертом действии трагический конец Актера уже угадывается еще до того, как Барон оповещает о случившемся на пустыре. Гибель Актера, обусловленная прежде всего его тоской о минувшей жизни, к которой – он это понимает – нет возврата, была ускорена вспышкой сомнительной надежды. На мысль о том, что Актер погибнет, наталкивают и произносимые им стихотворные цитаты, и предсмертная записка с просьбой помолиться за него.
События в жизни многие героев пьесы намечены в произведении. Возьмем, к примеру, Клеща, и проследим его судьбу от первого до четвертого акта. В первом действии он еще стремится подняться со «дна», куда его бросила безработица: «Вылезу,… кожу сдеру, а вылезу». Во втором действии клещ находится в состоянии растерянности: на похороны жены нет денег, да и вообще «он не знает, чего же ему теперь делать». В четвертом акте он уже примиряется с неизбежностью: борьба невозможна, будущая участь ясна.
В четвертом акте далее развиваются сюжетные линии отношений героев. А некоторые из них завершаются. Так, например, подходит к логическому концу линия потерявшего работу и опустившегося «на дно» слесаря Клеща.
Кульминацией четвертого действия становится монолог Сатина, его страстный призыв «уважать человека». «Не жалеть, не унижать его… жалостью…» Этот монолог – авторская декларация. Здесь немало собственно горьковских мыслей о жизни.
Диалогов в заключительном действии практически нет, все принимают участие в разговоре. Можно сказать, что это многоголосый диалог.
Четвертый акт насыщен афоризмами, некоторые из которых превращаются буквально в лозунги: «Человек – вот правда!», «Кто слаб душой… - тем ложь нужна…», «Ложь – религия рабов и хозяев...», «Правда – бог свободного человека».
Название «На дне» вызывает чувство какой-то недосказанности. Так и хочется поставить многоточие. «На дне» чего? Только ли жизни? Может, и души? Да, именно это смысл приобретает первостепенное значение.
Подводя итог анализа четвертого действия пьесы М. Горького «На дне», можно сказать, что автор всем раз
Лука, странник «по святым местам», является характерным для Руси персонажем. Их много бродило по дорогам, они нигде не задерживались надолго, кормились «от людей». За то, что кормят и дают угол, они рассказывали разные истории о чудесах, святых угодниках, страшных грешниках, об исцелении верующих и наказании согрешивших. Многие из них бродяжничали вдохновенно, не умея и не желая жить по-другому. О таком бродяге, например, рассказал Н. Лесков в повести «Очарованный странник». Но Лука относится к другому типу. Это, по определению Горького, «профессиональный утешитель». Он появляется среди отверженных, несчастных, жалеет их, рассказывает утешительные байки и становится благодетелем для униженных, который единственный пожалел их и нашел доброе слово.
В пьесе Лука появляется в ночлежке и приветливо обращается к обитателям: «Доброго здоровья, народ честной!» Он сразу же показывает, что для него эти люди — не отребье, не «отходы» общества, идущего к счастливому будущему, они ничем не хуже других, только несчастнее. Лука ведет себя как человек, знающий твердо: нищета — это не позор, а несчастье.
В каждом он старается согреть и укрепить веру в то, что приговор, который вынесло общество, не окончательный, что все еще может измениться к лучшему. Он твердо знает, что человека нужно пожалеть. Вовремя пожалеть — иногда значит спасти, как он спас разбойников-грабителей. И героев пьесы он щедро оделяет жалостью и надеждой.
Почему же Горький так беспощаден к этому доброму человеку? Ведь даже Бубнов, который не верит никому и ничему, не может найти корыстных мотивов у Луки. Он видит, что странник все врет, но не понимает, какая ему в том выгода. А ведь выгода отсутствует. Лука считает, что все люди хотят лучшего, ищут лучшего, им нужно терпение. А терпение возможно, если человек верит, что это лучшее действительно существует и к нему можно стремиться. Лука для каждого находит такой маячок: то ли больница для алкоголиков, то ли любовь, то ли освобождение от мук и райская жизнь после смерти... Он один увидел страх и одиночество умирающей Анны, один действительно утешил ее и помог забыть о смертном ужасе, нашел добрые слова, которых женщина не дождалась ни от кого, включая собственного мужа.
Лука лжет, сочиняет, но в этой лжи есть своя правда. Он пытается помочь человеку снова поверить в жизнь. Жестокая реальность, по его разумению, не то, что нужно слабому и нуждающемуся. Дай человеку веру, хоть и обманную, и он сможет вынести любую реальность. Но ни доброта Луки, ни его вера не приносят плодов. Они никого не согрели и не изменили, не помогли изменить жизнь. За теплой оболочкой — холод и пустота, на которую невозможно опереться. Поэтому так циничен по отношению к смерти Актера Сатин, так равнодушны к уходящему страннику остальные герои. Ужасно то, что единственный человек, поверивший в сказку Луки, Актер, мог бы подняться, мог бы, наверное, пойти искать свою «землю обетованную», пусть это только несуществующая лечебница. Надолго ли хватило бы этого порыва — неважно. Но все с каким-то наслаждением разрушает Бубнов, швыряя в лицо поверившему правду-матку. И все, что оставил после себя Добрый и кроткий «божий человек» — это смерть, крушение последних надежд, разочарование.
Но можно ли сказать, что Горький так однозначно осуждает своего героя? Писатель точно проводит границу между подлинным утешением и утешительной ложью, между реальной помощью и ложными надеждами. Любовь должна быть действенной, Не ограничивающейся словами, за которыми равнодушие к случайно встреченным людям, чьи судьбы не имеют для тебя никакого значения. Философия Луки — утешил, поговорил и иди своей Дорогой. Правда — помог, поддержал и иди, не жди награды. Горький знал цену дешевой жалости, но сам никогда не отказывал в помощи и не ждал, пока его попросят о ней. Своему герою он передал только малую часть знания о том, что нужно человеку для того, чтобы подняться над обстоятельствами. Луке нечего предложить обитателям дна, на самом деле его сказки — подмена правды, потому что странник не знает, что делать с этими несчастными. «Надейтесь», — вот все, что он может им предложить. Поэтому не утешает жалость и губит поддержка таких искренних проповедников дешевого гуманизма.