На протяжении всего творчества М. Горького интересовал человек, личность, загадки его внутреннего мира. Человеческие мысли и чувства, надежды и мечты, сила и слабость – все это находит отражение на страницах пьесы М. Горького «На дне». Ее персонажи – люди начала XX века, эпохи крушения старого мира и начала новой жизни. Но они отличаются от остальных тем, что общество отвергло их. Это изгои, люди «дна». Страшно и неприглядно место, где живут Сатин, Актер, Бубнов, Васька Пепел и другие: «Подвал, похожий на пещеру. Потолок – тяжелые каменные своды, закопченные, с обвалившейся штукатуркой». Почему обитатели ночлежки оказались на «дне» жизни, что привело их сюда?
Актера погубило пристрастие к алкоголю: «Раньше, когда мой организм не был отравлен алкоголем, у меня, старик, была хорошая память… А теперь вот… кончено, брат! Все кончено для меня!» Васька Пепел был выходцем из «воровской династии» и ему ничего не оставалось, как продолжить дело отца: «Мой путь – обозначен мне! Родитель всю жизнь в тюрьмах сидел и мне тоже заказал… Я когда маленький был, так уже в ту пору меня звали вор, воров сын…» Бубнов, бывший скорняк, оставил мастерскую из-за измены жены и страха перед ее любовником: «…только мастерская-то на жену была… и остался я – как видишь!» Барон, разорившись, пошел служить в «казенную палату», где совершил растрату. Сатин, одна из самых колоритных фигур ночлежки, в прошлом телеграфист. Он попал в тюрьму за убийство человека, оскорбившего его сестру.
Почти все обитатели «дна» склонны винить не себя, а внешние жизненные обстоятельства в том, что они оказались в бедственном положении. Я думаю, что, если бы эти обстоятельства сложились как-то иначе, ночлежников все равно постигла бы та же участь. Это подтверждает фраза, сказанная Бубновым: «Хоть, по правде говоря, пропил бы я мастерскую… Запой у меня, видишь ли…» По-видимому, катализатором падения этих людей послужило отсутствие какого-то нравственного стержня, без которого нет и не может быть личности. В качестве примера можно привести слова Актера: «Пропил я душу, старик… я, брат, погиб… А почему – погиб? Веры у меня не было… Кончен я…»
Первое же серьезное испытание у каждого закончилось крахом всей его жизни. А между тем Барон мог бы поправить свои дела не путем кражи казенных средств, а вкладывая имеющиеся у него деньги в выгодные дела; Сатин мог проучить обидчика сестры другим способом; а для Васьки Пепла неужели мало нашлось бы мест на земле, где никто ничего не знает ни о его прошлом, ни о нем самом? И так можно сказать о многих обитателях «дна». Да, у них нет будущего, однако в прошлом был шанс не попасть сюда, но они им не воспользовались.
Теперь им остается только жить иллюзиями и несбыточными надеждами. Актер, Бубнов и Барон живут воспоминаниями о невозвратном прошлом, проститутка Настя тешится мечтами о великой настоящей любви. И вместе с тем люди, один другого униженнее, отвергнутые обществом, ведут нескончаемые споры. Споры не столько о хлебе насущном, хотя и живут впроголодь, сколько о духовных и нравственных проблемах. Их интересуют такие вопросы, как правда, с
Все герои пьесы, за исключением, пожалуй, Бубнова, отвергают «ночлежный» образ жизни, надеются на поворот судьбы, который вынесет их со «дна» на поверхность. Так, слесарь Клещ говорит: «Я – рабочий человек… я с малых лет работаю… Ты думаешь, я не вырвусь отсюда? Вылезу, кожу сдеру, а вылезу… Вот, погоди… умрет жена…» Хронический пьяница Актер надеется на чудодейственную лечебницу с мраморными полами, которая вернет ему силу, здоровье, память, талант и аплодисменты зрителей. Несчастная страдалица Анна мечтает о покое и блаженстве в загробной жизни, где наконец-то ей воздается за ее терпение и муки. Отчаянный Васька Пепел убивает хозяина ночлежки Костылева, видя в нем воплощение жизненного зла. Его мечта – уехать в Сибирь и начать там новую жизнь вместе с любимой девушкой. Все эти иллюзии поддерживает странник Лука. Лука владеет мастерством проповедника и утешителя. Горький изображает его как врача, считающего всех людей неизлечимо больными и видящего свое призвание в том, чтобы скрыть это от них и смягчить их боль. Но жизнь на каждом шагу опровергает позицию Луки. Больная Анна, которой Лука обещает божеское воздаяние на небесах, говорит: «Ну… еще немножко… пожить бы… немножко! Коли там муки не будет… здесь можно потерпеть… можно!» Актер, поверив сначала в свое излечение от алкоголизма, в конце пьесы сводит счеты с жизнью. Истинную цену утешениям
Луки определяет Васька Пепел: «Ты, брат, молодец! Врешь ты хорошо… сказки говоришь приятно! Ври, ничего… мало, брат, приятного на свете!»
Лука полон искренней жалости к людям, но он не в силах что-либо изменить, помочь обитателям ночлежки зажить иной жизнью. Сатин в своем знаменитом монологе отвергает подобное отношение как унизительное, подразумевающее какую-то убогость и несостоятельность тех, на кого эта жалость направлена: «Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью, уважать надо!» Я думаю, что в этих словах выражается позиция самого писателя: «Человек!.. Это звучит… гордо!»
Какова же дальнейшая судьба обитателей ночлежки? Ее нетрудно представить. Вот, скажем, Клещ. В начале пьесы он еще пытается выбраться со «дна» и зажить нормальной жизнью. Ему кажется, что «вот умрет жена», и все волшебным образом изменится к лучшему. Но после смерти Анны Клещ, оставшийся без денег и инструментов, вместе с другими мрачно поет: «Я и так не убегу». И действительно, не убежит, как и все остальные обитатели ночлежки. Каковы же пути спасения людей «дна» и существуют ли они вообще? По моему мнению, реальный выход из положения намечается в речи Сатина о правде. Люди смогут подняться со «дна» лишь тогда, когда научатся уважать себя, обретут чувство собственного достоинства, станут достойными звания Человека. Человек для Горького – это почетное имя, звание, которое нужно заслужить.