В пьесе «На дне», написанной А.М. Горьким в 1902 году, с особой яркостью проявились существенные особенности драматургии Горького. Он утвердил в драматургии новый тип общественно-политической драмы. Его новаторство проявилось и в выборе драматического конфликта, и в методе изображения действительности. Конфликт в пьесах Горького всегда выражен не внешне, а во внутреннем движении пьесы. Главный конфликт, положенный в основу пьесы «На дне», – это противоречие между людьми «дна» и порядками, которые низводят человека до трагической участи бездомного бродяги. Острота конфликта носит у Горького социальный характер. Он заключается в столкновении идей, в борьбе мировоззрений, социальных принципов. Важную роль играет композиция пьесы. В небольшой экспозиции первого акта зритель знакомится с обстановкой ночлежки Костылева, с героями, обитающими в этой ночлежке, их прошлым. Завязка – это появление в ночлежке странника Луки, его борьба за души погибающих людей. Развитие действия – осознание ночлежниками всего ужаса своего положения, зарождение надежды на изменение жизни к лучшему под влиянием «благостных» речей Луки, кульминация – нарастание напряженности действия, завершающееся убийством старика Костылева и избиением Наташи. И, наконец, развязка – это полное крушение надежд героев на обновление жизни: умирает Анна, трагически кончает жизнь самоубийством Актер, арестован Пепел.
Важную роль в композиции пьесы играет IV действие. Авторская ремарка подчеркивает те изменения на сцене, которые произошли с первого акта: «Обстановка первого акта. Но комнаты Пепла – нет, переборки сломаны. И на месте, где сидел Клещ, – нет наковальни… На печи возится и кашляет Актер. Ночь. Сцена освещена лампой, стоящей посреди стола. На дворе – ветер». В начале действия участвуют в диалоге Клещ, Настя, Сатин, Барон и Татарин. Они вспоминают Луку, и каждый старается выразить к нему свое отношение: «Хороший был старичок!.. А вы… не люди… вы – ржавчина!» (Настя), «Любопытный старикан… да! И вообще… для многих был… как мякиш для беззубых…» (Сатин), «Он… жалостливый был… у вас вот… жалости нет» (Клещ), «Как пластырь для нарывов» (Барон), «Старик хорош был… закон душе имел! Кто закон душа имеет – хорош! Кто закон терял – пропал» (Татарин). Итог подводит Сатин: «Да, это он, старая дрожжа, проквасил нам сожителей…» Слово «проквасил» как нельзя лучше отражает суть обстановки, сложившейся в ночлежке после ухода старика. Началось брожение, все сложности, конфликты обострились, самое главное – появилась, хоть слабая, но надежда: вырваться из «подвала, похожего на пещеру», и зажить нормальной человеческой жизнью. Это хорошо понимает Клещ. Он говорит: «Поманил их куда-то… а сам дорогу не сказал…» Слова Клеща о том, что старик не любил правды, вызывают возмущение Сатина, и он произносит монолог о правде и лжи: «Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!» Сатин объясняет ночлежникам, почему старик врал: «Он врал… но – это из жалости к вам, черт вас возьми!» Но сам Сатин не поддерживает эту ложь и говорит почему: «Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… ложь оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода…» Нет, такая ложь Сатину не нужна, потому что он свободный человек: «А кто сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого – зачем тому ложь?» Слова Сатина, вспоминающего высказывание старика: «Всяк думает, что для себя проживает, ан выходит, что для лучшего!» – заставляют внимательно прислушаться ночлежников. «Настя упорно смотрит в лицо Сатина. Клещ перестает работать н
Осмысливая слова Луки, Барон вспоминает свою прошлую жизнь: дом в Москве, дом в Петербурге, кареты с гербами, «высокий пост… богатство… сотни крепостных… лошади… повара…» На каждую реплику Барона Настя отзывается словами: «Не было этого!», чем доводит Барона до бешенства. Сатин глубокомысленно замечает: «В карете прошлого – никуда не уедешь…»
Продолжающаяся перепалка между Настей и Бароном заканчивается взрывом ненависти со стороны Насти: «Всех бы вас… в каторгу… смести бы вас, как сор… куда-нибудь в яму!.. Волки! Чтоб вам издохнуть! Волки!» И в этот момент Сатин переключает внимание на себя, произнося свой знаменитый монолог о человеке. По мысли Сатина, человек свободен в своем выборе отношения к вере, и к жизни, к ее устройству, ее порядку: «Человек – свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум – человек за все платит сам, и потому он – свободен!.. Человек – вот правда!» Зрелость суждений Сатина всегда поражала. Однако впервые он поднимается до осознания необходимости совершенствования мира, хотя дальше этих рассуждений он идти не может: «Что такое человек?.. Понимаешь? Это – огромно! В этом – все начала и концы… Всё – в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Чело-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо!.. Выпьем за человека, Барон!» Так говорит шулер и анархист, бездельник и пьяница. Странно слышать от него эти слова. Сам Горький понимал, насколько эти речи не соответствуют Сатину. Он писал: «…речь Сатина о человеке-правде бледна. Однако – кроме Сатина – её некому сказать, и лучше, ярче сказать – он не может…»
В ночлежке появляются Бубнов и Медведев. Оба навеселе. Бубнов угощает обитателей ночлежки и отдает все свои деньги Сатину, так как чувствует к нему расположение. Ночлежники затягивают любимую песню «Солнце всходит и заходит». По-прежнему темна и грязна ночлежка. Но в ней, однако, поселяется какое-то новое чувство всеобщей взаимосвязанности. Приход Бубнова усиливает это впечатление: «Где – народ? Отчего здесь людей нет? Эй, вылезай… Я… угощаю!» Внешняя причина – «отвести душу» (у него появились деньги). Внутреннее состояние этого человека, пришедшего «петь… всю ночь», полно давней застарелой горечи: «Запою… заплачу!» В песне: «…мне и хочется на волю, да цепь порвать не могу…» – все они хотят страдать свою несчастную судьбу. Вот почему Сатин на неожиданное известие о самоубийстве Актера откликается заключающими драму словами: «Эх… испортил песню… дурак!» Столь резкий отзыв на трагедию несчастного имеет и другой смысл: уход Актера – результат гибели его иллюзий, снова шаг человека, не сумевшего осознать подлинной правды. Каждый из последних трех актов «На дне» кончается смертью: Анны, Костылева, Актера. Философский подтекст пьесы вскрывается в финале второго действия, когда Сатин кричит: «Мертвецы – не слышат! Мертвецы не чувствуют… Кричи… реви… Мертвецы не слышат!..» Прозябание в ночлежке мало чем отличается от смерти. Обитающие здесь босяки так же глухи и слепы, как мертвецы. Только в IV действии происходят сложные процессы в душевной жизни героев, и люди начинают что-то слышать, чувствовать, понимать. «Кислотой» невеселых раздумий очищается, как «старая, грязная монета», мысль Сатина. Именно здесь заключается главный смысл финала пьесы.