Читая IV действие комедии, я увидела и ярко представила их на балу в доме Фамусова. Всё блестит, всё сверкает. Пышные, изысканные наряды. Но под этим блеском скрываются карьеризм, лживость, бездуховность. Это люди без высоких стремлений и идеалов. Им незачем и не к чему стремиться, разве что только к высоким чинам, богатству и высокому положению в обществе, но это низкие, корыстливые цели. Идеологией фамусовского общества является крепостническая идеология.
Фамусовы – ярые крепостники, считающие вполне законным право помещика распоряжаться людьми так, как им угодно и непризнающие в крепостных людях человеческого достоинства, что можно подтвердить репликами Хлествой: «От скуки я взяла с собой Арапку-девку да собачку; вели их накормить, ужо, дружок мой, от ужина солишь подачку» и Фамусова: «В работу вас, на поселенье вас.» На примере же Молчалина можно проследить стремление фамусовского общества к личной выгоде. Молчалин задался целью достичь «степеней известных» и определился в следующем: «Во-первых, угождать всем людям без изъятья – хозяину, где доведётся жить, начальнику, с ним буду я служить, слуге его, который чистит платья, швейцару, дворнику, для избежанья зла, собачке дворника, чтоб ласкова была».
Он льстит и угождает при каждом удобном случае всем, кто когда-нибудь может быть ему полезным. Только ради выгоды Молчалин прикидывается влюблённым в Софью, ведь она дочь его начальника и её расположение может очень пригодиться. Только лишь ради выгоды он заискивает перед Хлестовой, составляя ей партию для игры в карты и восторгаясь её собачкой. Как низко, мелко, мерзко: общаться, делать что-то, унижаться – для выгоды!
Представители фамусовского общества – люди не слишком-то образованные, и поэтому понятно их враждебное отношение к просвещению, науке, к нерядовым, мыслящим по-новому людям. Стремление это отражается в их репликах. Фамусов говорит об ученье: «Ученье – вот чума, учёность – вот причина», говоря про Чацкого, восклицает: «Опасный человек!», про учителей высказывает: «Берём же побродяг …». Скалозуб тоже ярый враг наших, как Чацкий, защитников просвещений, науки. «Учёностью меня не обморочишь», - говорил он.
Фамусовы – преклоняются перед знатностью и богатством – быть богатым их цель; они слепо подражают иностранцам, так как их воспитание было основано на воспитании в духе презрения к народу, к национальной культуре, к русскому языку. Они льстят и лицемерят по отношению к вышестоящим. Так, например, Фамусов, принимая Скалозуба, проявляет вкрадчивость, подобострастие – в тоне речи, в словах появляются ласкательные суффиксы. Начинает прибавлять услужливое - «с»: «Сергей Сергеич, к нам сюда-с».
Сплетни, клевета – это испытанное орудие борьбы фамусовского общества с такими людьми, как Чацкий. И мы видим, как новая, необычная фраза, нечаянно брошенная Софьей, о сумашествии Чацкого, быстро распространилась среди гостей.
Я пишу сочинение на тему «А судьи кто?».
Название темы является первой строкой монолога Чацкого. Монологу предшествует убеждение Фамусова: «Не я один, все так же осуждают.» А кто же осуждает Чацкого, кто может его осуждать?! Не эти же нравственно низкие, бесцельные, невежественные, слабодушные, мелочные людишки! Не они ли?
Вот, кажется, прочитали комедию, все события – прошлое, но если подумать, веди и в нашем обществе существуют такие Молчалины, Фамусовы… По словам Гончарова, мы не отодвинулись от эпохи на достаточное расстояние, что между ею и нашим временем шла непроходимая будна. Гончаров говорит про своё время, то же самое мы можем сказать про своё.
Самое главное, объединяющее их всех свойство — все они крепостники. Крепостники — независимо от того, имеют они крепостных или нет, крепостники — потому что они живут по законам крепостничества. Крепостник и тот «Нестор негодяев знатных», продавший преданных ему слуг за три борзые собаки, крепостник и тот «генерал», который для крепостного балета согнал «от матерей, отцов отторженных детей» и распродал их «поодиночке», чтобы избавиться от долгов. Крепостница и старуха Хлестова, которая просит накормить свою арапку наравне с собачкой. Крепостник и сам Фамусов, которому ничего не стоит унизить достоинство своего слуги или пригрозить сослать своих крепостных неизвестно за что «на поселенье».
Все они, ярко
Но чинов можно достичь только служа.
И поэтому для того, чтобы быть принятым в фамусовское общество, нужно прежде всего состоять на службе. «А главное — поди-тка послужи», — говорит Фамусов Чацкому в ответ на его вопрос, согласится ли Фамусов на брак Чацкого с Софьей. Но, даже служа, представители фамусовского общества остаются верны своему главному «принципу» — стремлению к знатности и богатству. Служба для них — всего лишь средство достижения чинов. Поэтому служат они, перефразируя слова Чацкого, «лицам, а не делу». Для достижения высокого положения они используют «многие каналы», за исключением одного — честного, неформального отношения к службе. Представителем таких людей является Молчалин, который считает, что ему «надобно зависеть от других», и который поэтому «угождает всем людям без изъятья». Да и сам Фамусов считает, что если дело «подписано, так с плеч долой».
Недаром Чацкий говорит, что эти люди не служат, а «прислуживаются». Из-за формального отношения к службе здесь процветает и семейственность. Члены фамусовского общества считают, что «как не порадеть родному человечку!». И Чацкий с горечью восклицает, что бесполезно бороться со «знатными негодяями», так как те нашли «защиту от суда» «в родстве».
Еще одна черта, объединяющая всех членов фамусовского общества, — преклонение перед всем западным, особенно перед всем французским. Они считают, что «нет в мире лучше края», чем Франция, искренне верят, что им «нет спасенья» без иностранцев, «хлопочут набирать полки» иностранных учителей. Они почти по-обезьяньи перенимают язык, культуру, обычаи французов, сами не сознавая, как нелепо это у них получается — ведь они уверены в том, что «иностранное нельзя поставить в параллель» с национальным. Поэтому на их собраниях господствует «смешенье языков: французского с нижегородским», поэтому «французик из Бордо» не нашел в России «ни звука русского, ни русского лица», поэтому же Наталья Горич восхищенно произносит слово «тюрлюрлю», сама толком не зная, что оно означает.
Как мрак боится света, так и фамусовское общество смертельно ненавидит просвещение. Фамусов считает, что ученость — «чума», и уверяет, что надо «забрать все книги бы, да сжечь», а Скалозуб мечтает о школе, где «книги сохранят для больших оказий».
В фамусовском обществе процветает сплетня, и поэтому даже самые богатые «тузы» ничего так не боятся, как мнения света. «В Москве прибавят вечно втрое», — восклицает Фамусов, а Молчалин говорит, что «злые языки страшнее пистолета», и боится больше всего именно этих «злых языков», руководствуясь принципом: «грех не беда, молва нехороша». И даже в минуты трагедии всей семьи Фамусова он ни о чем так не заботится, как о том, «что будет говорить княгиня Марья Алексевна!».
Но члены фамусовского общества сами понимают, как непрочна их позиция, как зыбка их власть. Отсюда их боязнь любого вольного слова, любой критики их нравов. Поэтому же Фамусов «так и ждет содома», поэтому он «строжайше запретил бы» таким господам, как Чацкий, «на выстрел подъезжать к столицам», поэтому же он называет Чацкого «карбонарием» только за то, что тот заявил, что служить надо «делу, а не лицам».
Фамусовское общество, преклоняющееся перед богатством и чинами, ставящее превыше всего все западное, ярко защищающее крепостничество, олицетворяет все мракобесие, всю косность, всю реакционность, всю отсталость России XIX века. С этими-то «подлейшими чертами» прошлого и борется Чацкий — выразитель взглядов декабристов, провозвестник новых идей.