Внутренний мир «петербургского мечтателя» в повести «Белые ночи»

План

I. Особенности жанра, композиции повести Ф. Достоевского

«Белые ночи».

II. Образ рассказчика в повести.

1. Сердце, полное любви.

2. Поэт, мечтатель, романтик.

3. Альтруизм героя.

4. Мечты и действительность.

III. «Петербургский мечтатель» в восприятии современного читателя.

Я не умею молчать, когда сердце во мне говорит.

Ф. Достоевский

Ф. М. Достоевский определил жанр своего произведения «Белые ночи» как «сентиментальный роман». Повествование в произведении ведется от первого лица, от имени романтического героя, мечтателя, идеалиста, человека с богатым внутренним миром.

С первых страниц мы угадываем в рассказчике страдающую, возвышенную душу. Сердце его полно любви, он одаривает ею людей, не знающих о его существовании, «тех, кого привык встречать в том же месте, в известный час, целый год». Он признается: «Они, конечно, не знают меня, да я-то их знаю. Я коротко их знаю; я почти изучил их физиономии – и любуюсь на них, когда они веселы, и хандрю, когда они затуманятся». Его нежность распространяется и на неодушевленные, но ставшие такими родными, предметы: «Мне тоже и дома знакомы. Когда я иду, каждый как будто забегает вперед меня на улицу, глядит на меня во все окна и чуть не говорит: «Здравствуйте; как ваше здоровье?»

Возможно, таким его сделала тяжелая действительность, спасения от которой он ищет в мечтах. Но вероятнее всего, мы имеем дело с поэтом, человеком, наблюдающим мир под особым углом зрения, создающим свою реальность. Он признается: «Я создаю в мечтах целые романы». Поэту свойственно романтизировать жизнь, он способен в капле воды увидеть океан, в мимолетной улыбке – обещание счастья. Наш герой в девушке, встреченной поздним вечером, увидел прекрасную незнакомку, «угадал» возвышенную натуру. Судьба предоставила мечтателю настоящий подарок: возможность спасти девушку

от развязного ловеласа, проявив рыцарское благородство. Он, действительно, ведет себя по-рыцарски: увидев блеснувшую на глазах незнакомки слезу, проявляет искреннее сочувствие к ней. И, как бывало уже не раз, влюбляется в нее, – точнее, в нарисованный в воображении портрет, – как влюблялся не раз «в идеал, в ту, которая приснится во сне».

«Петербургский мечтатель» – личность, склонная не только к созерцанию, но и к деятельности. Влюбившись с первого взгляда в Настеньку, совсем не зная ее, он старается помочь ей устроить ее счастье с любимым человеком, хотя для него самого это будет настоящей катастрофой. И катастрофа происходит: Настенька, уже решившая связать с ним судьбу, оставляет его, произнеся, конечно, слова благодарности, написав в сумбурном, но вполне романтическом, соответствующем характеру их отношений письме: «О, любите меня, не оставляйте меня, потому что я вас так люблю в эту минуту, потому что я достойна любви вашей, потому что я заслужу ее…»

Считается, что «петербургский мечтатель» не сумел до конца реализовать себя в отношениях с Настенькой. Так ли это? На мой взгляд, именно в такой несчастливой, но красивой любовной истории должна была реализоваться его романтическая натура. Он говорит о себе: «Я мечтатель; у меня так мало действительной жизни», – но что есть для него действительная жизнь? Мог ли бы он спуститься с высот поэзии на бренную, прозаическую землю?

Современному читателю трудно принять всерьез героя – рассказчика повести «Белые ночи». Раздражает его наивность, непрактичность, его порою слишком слащавая речь. Досада берет оттого, что он не умеет, не желает бороться за свою любовь. Но… оторваться от чтения невозможно. Думаешь: бывают ли на свете такие люди, или только «в тридесятом неведомом царстве, а не у нас, в наше серьезное-пресерьезное время» могут они существовать? И, соглашаясь и внутренне протестуя одновременно, перечитываешь последние строки повести: «Боже мой! Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?»