По улицам Петербурга идет молодой человек. Высокий, стройный, он замечательно хорош собой, но трудно поверить в это, видя его изможденное, измученное лицо, грязную, смятую, изношенную одежду. А взгляд... Какой-то затравленный, отрешенный... Это Родион Романович Раскольников идет «делать явку с повинной». Он преступник, убийца. На его совести жизни двух беззащитных женщин. Как, почему это случилось?
Много вопросов рождает роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» — книга великой боли за человека и великой тревоги о нем, о его будущем.
Заглавие очень точно указывает на содержание произведения. Совершено страшное преступление: молодой человек, измученный унизительной бедностью, вынужденный оставить университет, боящийся встречи с квартирной хозяйкой, ибо нечем заплатить за комнатушку-«шкаф», мечтающий облагодетельствовать нищих и несчастных, убивает «бесполезную», вредную старуху процентщицу, а заодно (так уж вышло) и ее безобидную сестру. Он собирается с помощью старухиных денег сделать много добра для обездоленных, для любимых матери и сестры, закончить университет и всю жизнь честно трудиться, помогая людям.
Но даже не это главная причина его преступления. Раскольников создает теорию о праве «сильной личности», индивидуалистическую теорию «сверхчеловека». История, считает он, доказывает, что извечно существовали две категории людей: первая — «твари дрожащие», которые безропотно и покорно принимают любой порядок вещей, любые нравственные нормы и законы, и вторая — люди, смело нарушающие моральные нормы и порядок, принятый большинством, во имя новых законов. При этом великие личности (будь то Ликург или Наполеон) не останавливаются перед жертвами, насилием, кровью и история их оправдывает. Раскольников, естественно, причисляет себя ко второй группе, к «избранным». Его протест против жестокого, несправедливого мира отравлен ядом индивидуализма, стремлением господства. «Свобода и власть, а главное, — власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!.. Вот цель!..» Он признается Сонечке:
«Вот что: я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил... Не для того, чтобы матери помочь, я убил — вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил, для себя убил, для себя одного... Мне надо было узнать... вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу? Тварь ли я дрожащая или право имею?..»
Итак, перед нами не уголовник, а «идейный» преступник. Далее, казалось бы, писатель должен был показать, как государство покарало человека, нарушившего его законы. В этом и заключалось бы «наказание» героя романа. Но у гениального Достоевского все иначе. Писатель заставляет задуматься о том, какие страшные последствия могут иметь и для отдельного человека, и для всего общества индивидуалистические «идеи» о праве сверхчеловека повелевать «дрожащей тварью». Совершив преступление, Раскольников неожиданно для себя понимает, что, словно «ножницами, отрезал себя от всего и всех». Больше всего на свете любил он мать и сестру — и вот, с отвращением к ним и к себе, почувствовал, что начинает ненавидеть их, «физически ненавидеть», что он утратил право на человеческие чувства: дружбу, любовь. «Я принцип убил!» — говорит Раскольников. Да, он хотел убить принцип гуманизма, освободить себя от человечности, совести, человеколюби
Но Раскольников слишком «поспешил с заключением». Придя домой и увидев там приехавших к нему мать и сестру, он понял, что не смеет обнять их, говорить с ними. Переживание было таким острыми и таким мучительным, что он «ступил шаг, покачнулся и рухнул на пол в обмороке».
Действительность сразу показала ему, что он не сможет жить по-человечески после содеянного, что он утратил связи с людьми, разъединен с ними. Вся жизнь Раскольникова превращается в непрерывную пытку. Каждое слово — удар, рана, боль. Одиночество среди людей — это и есть самое страшное наказание за преступление. Каторга должна показаться раем по сравнению с такой мукой. Нет, не удалось Родиону Романовичу убить принцип, преодолеть в себе человека! На это намекает и страшный сон Раскольникова, в котором он вновь убивает старуху, вновь и вновь опускает на ее голову топор, а она смеется над ним.
Несбыточной была надежда на возвращение к людям. А понимание того, что и ненавидимый им Лужин живет по его теории («все дозволено»), и со страшным, безнравственным Свидригайловым они «одного поля ягоды», приводит Раскольникова на грань сумасшествия. Перед ним — тупик, потому что он человек, потому что его «натура» оказалась гораздо выше, человечнее теории, им созданной. Это прекрасно видит умный Порфирий Петрович. В его словах: «Солгал-то он бесподобно, а на натуру-то и не сумел рассчитать», — ключ к пониманию трагедии «идейного» убийцы. Раскольникову кажется: вся беда в том, что он ошибся, причисляя себя к «избранным», «властелинам», что он оказался слабым, «тварью дрожащей», как все. Но автор романа, а вслед за ним и читатель видят другое: «натура» героя выше, человечнее, благороднее его «идеи».
Пусть Раскольников и не признается себе в этом, но нравственными мучениями, разъединенностью с людьми, одиночеством он наказал себя так, как никакой суд не накажет. Я думаю, именно поэтому о суде над убийцей в романе сказано мимоходом. Ведь внутренний суд уже свершился, а приговор юридический не имеет значения для героя. Его приговор в том, что победила «правда» Сони Мармеладовой, ее готовность смиренно, покорно нести свой крест.
Вот почему он идет «делать явку с повинной». Вот почему от сострадания к нему, беспощадно наказавшему себя, стремящемуся во что бы то ни стало вернуться к людям, сжимается сердце читателя. Болью за человека, но и гордостью за его неистребимую душу проникнут великий роман Ф. М. Достоевского. В беспощадном наказании, которому подвергнул себя Раскольников, — надежда на его возвращение к людям, на новую жизнь. Тот, кто способен так покарать себя, не безнадежен, он может возродиться и прийти к гуманизму, к человечности — с такой мыслью мы закрываем книгу.