Василия Андреевича Жуковского по праву считают «литературным Колумбом Руси», открывшим ей «Америку романтизма в поэзии». В начале XIX века романтизм в России был новым направлением, которое пришло к нам из западноевропейской литературы. Романтизм принес с собой новые темы, образы, настроения, мотивы, художественные приемы изображения. Более того, можно сказать, что романтизм определил новое - романтическое - отношение к жизни. Проводником всего того нового и необычного, что нес в себе романтизм, и явился в России Жуковский.
Все, что создает Жуковский, проникнуто особыми романтическими мотивами, в которых находят отражение чувства, мысли, настроения, переживания его лирического героя. Их можно выделить и в балладах, и в любовной лирике, но, пожалуй, наиболее отчетливо эти романтические мотивы проявляются в пейзажной лирике, к которой относятся стихотворения «Вечер» 1806 года и «Море» 1822 года.
Здесь создается особый лирический пейзаж, который стал открытием для русской литературы. Особенность его состоит в том, что изображение природы в стихотворении не столько рисует реальную картину, сколько отражает душевное состояние, настроение лирического героя. Наиболее характерно для лирики Жуковского элегическое настроение и связанные с ним элегические мотивы. Элегия всегда проникнута грустью, связанной как с интимными переживаниями человека, так и с его философскими размышлениями о мире.
Таково стихотворение Жуковского «Сельское кладбище» 1802 года, являющееся вольным переводом стихотворения английского поэта Т. Грея. Оно стало определяющим для развития не только поэзии Жуковского, но и всей последующей русской литературы. Недаром Вл. Соловьев назвал элегию «родиной русской поэзии». Основной мотив этого стихотворения, посвященного размышлениям о смысле жизни человека,- это грусть и печаль, связанные с осознанием суетности человеческого существования на земле. Появляющиеся здесь мотивы обреченности человека на смерть и утраты самого дорогого в жизни затем часто будут присутствовать в поэзии Жуковского. Возникают они и в стихотворениях «Вечер» и «Море», но смысл и истоки их различны.
Первая оригинальная элегия Жуковского «Вечер» стала высшим поэтическим достижением его творчества в это время. В ней воплотилось особое качество поэзии Жуковского, делавшее ее одновременно новой и очень близкой для многих людей, - это ее глубоко личное, биографическое начало. Такого в русской поэзии еще не было. Белинский очень верно подметил, что до Жуковского русский читатель даже не подозревал, что «жизнь человека могла быть тесно связана с его поэзией», а произведения становились «лучшею биографией его». В элегии «Вечер» Действительно отразилась жизнь поэта, его чаяния и размышления о своей участи. Даже в пейзаже легко угадываются приметы родных для поэта мест- Мишенского и Белева:
Как солнца за горой пленителен закат -
Когда поля в тени, а рощи отдаленны
И в зеркале воды колеблющийся град
Багряным блеском озаренны.
Отсюда интимность переживаний поэта, выраженных в стихотворении, в событиях его жизни источник его основных мотивов. За три года до создания этой элегии умер ближайший друг Жуковского Андрей Тургенев - ему было всего 22 года! Эта смерть потрясла поэта, заставила задуматься о быстротечности жизни, о преследующих человека утратах. Отсюда мотив тоски и памяти об ушедшем:
Сижу задумавшись, в душе моей мечты;
К протекшим временам лечу воспоминаньем...
О дней моих весна, как быстро скрылась ты,
С твоим блаженством и страданьем!
Где вы, мои друзья, вы, спутники мои?
Ужели никогда не зреть соединенья?
Один - минутный цвет - почил, и непробудно,
И гроб безвременный любовь кропит слезой ..
И все же покой природы, замирающей в вечерней тишине, отраден для поэта. Он растворен в природе и не противостоит миру, не осознает жизнь в целом как нечто враждебное его душе. Отсюда мотив примирения и смирения перед величием Божества, растворенного в природе:
Мне рок судил брести неведомой стезей,
Быть другом мирных сел, любить красы Природы,
Дышать над сумраком дубравной тишиной
И, взор склонив на пенны воды,
Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.
Восклицание о возможности близкой смерти, заключающее стихотворение, не грозит тоской. Растворение, слияние оказывается общим законом мироздания Как лучи солнца тают в вечернем сумраке, сливаясь с меркнущей природой, так человек угасает и все же остается жить в воспоминаниях.
Чем же несмотря ни на что прекрасен вечер для поэта? Это миг согласия в природе, когда «все тихо», когда веянье ветра и «гибкой ивы трепетанье», плесканье струй существуют в одном ритме, когда «слит с прохладой фимиам». Это удивительное по красоте описание летнего вечера, насыщенного красочными эпитетами и метафорами, поражающего изысканностью мелодического рисунка и звуковой гармонии стиха, не может оставить равнодушным и сегодняшнего читателя Недаром, когда Петру Ильичу Чайковскому для оперы «Пиковая дама» понадобилось выбрать несколько наиболее певучих и вместе с тем типичных строк из стихотворений, рисующих русскую природу, он остановился на «Вечере» Жуковского, фрагмент которого звучит в знаменитом дуэте Лизы и Полины:
Уж вечер... облаков померкнули края,
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угасает
Поэта гармония возможна лишь в умирании, когда «последняя в реке блестящая струя с потухшим небом угасает» Такова позиция элегического, созерцательного романтизма, которую отражает поэзия Жуковского. Зная о противоречиях и несовершенстве окружающего мира, он не ропщет, поскольку душа поэта стремится видеть не столько мир реальный, в котором «бездна слез и страданий», сколько идеал, но он находится за пределами земного бытия.
О тщетности попыток обрести этот возвышенный идеал на земле поэт говорит в стихотворении «Море», которое все пронизано мотивом противоречия между идеалом и действительностью, их несоединимости. Оно, как и «Вечер», насыщено романтическимии темами, образами, настроениями, мотивами. Это не просто морской пейзаж, хотя, читая стихотворение, живо представляешь себе море: оно то тихое, спокойное, «лазурное море», то страшная бушующая стихия, которая погружена во мглу Но для романтика мир природы - это еще и тайна, которую он пытается разгадать. Есть ли такая тайна в этом стихотворении Жуковского? Чт
Прежде всего обращает на себя внимание то, что поэт, рисуя морской пейзаж, постоянно проводит сопоставление мира природного и человеческого. Для этого он использует метафоры и олицетворения: «ты дышишь», «тревожною думой наполнено ты», «полное прошлой тревогой своей», «ты долго вздымаешь испуганны волны». Но это не только выражение чувств и мыслей человека через описание природы. Такой прием использовался многими поэтами и до Жуковского. Особенность этого стихотворения в том, что одушевляются не отдельные части пейзажа, а море само становится живым существом. Кажется, что лирический герой говорит с думающим и чувствующим собеседником, может быть, с другом, а может - с каким-то таинственным незнакомцем.
Особо следует сказать о композиции стихотворения Жуковского. Это своеобразный лирический сюжет, который составляет движение, развитие состояния не столько самого лирического героя или природы, которую он наблюдает, сколько души моря. Но разве может быть душа у морской стихии?
У романтиков это не вызывает сомнения. Ведь, по их представлениям, именно в природе растворяется Божество, через общение с природой можно говорить с Богом, проникнуть в тайну бытия, соприкоснуться с Мировой душой. Вот почему в произведениях романтиков так часто возникает тот особый лирический символический пейзаж, который мы видим в стихотворении Жуковского «Море». Его своеобразный сюжет можно разделить на три части. Я назову их гак: «Безмолвное море» - первая часть, «Буря» - вторая часть, «Обманчивый покой» - третья часть.
В первой части рисуется прекрасная картина «лазурного моря», спокойного и безмолвного. Эпитеты подчеркивают чистету моря, свет, пронизывающий всю картину. Но эта чистота и ясность присуща морской душе «в присутствии чистом» «далекого светлого неба»:
Ты чисто в присутствии чистом его:
Ты льешься его светозарной лазурью,
Вечерним и утренним светом горишь,
Ласкаешь его облака золотые
И радостно блещешь звездами его.
Именно «светозарная лазурь» неба придает морю удивительные краски. Небо здесь не просто воздушная стихия, простирающаяся над морской бездной. Это символ - выражение мира иного, божественного, чистого и прекрасного. Недаром поэт подбирает эпитеты, насыщенные христианской символикой божественного; лазурь, свет, светозарный. Наделенный способностью улавливать даже самые незаметные оттенки, лирический герой стихотворения, размышляя о море, догадывается, что в нем скрыта какая-то тайна, которую он пытается постичь:
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокую тайну твою:
Что движет твое необъятное лоно?
Чем дышит твоя напряженная грудь?
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое, светлое небо к себе?..
Вторая часть стихотворения приоткрывает завесу над этой тайной. Мы видим Душу моря, раскрывающуюся во время бури. Оказывается, когда пропадает свет неба и сгущается мгла, море, погруженное во тьму, начинает рваться, биться, оно исполнено тревоги и испуга:
Когда же сбираются темные тучи,
Чтоб ясное небо отнять у тебя -
Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,
Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу
Что же так пугает море? Ведь буря - такое же естественное состояние морской стихии, как и покой. На память приходят слова из лермонтовского «Паруса»:
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой.
Жуковский с удивительным мастерством рисует картину бури. Кажется, что слышишь рокот набегающих волн. Этот эффект достигается за счет использования особого приема - аллитерации, то есть повторения одних и тех же звуков в нескольких словах. Здесь это аллитерация на шипящие, к тому же поддерживаемая ритмикой дактилической строки, имитирующей движение волн: «Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь, / Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу».
И все же это не просто картина разбушевавшейся стихии. Душа моря подобна человеческой душе, где соединяются мрак и свет, добро и зло, радость и горе. Оно так же тянется ко всему светлому - к небу, Богу. Но, как и все земное, море оказывается в неволе, которую оно не в силах преодолеть: «Иль тянет тебя из земныя неволи». Это очень важная для Жуковского мысль. Для поэта-романтика, верящего в «очарованное Там», то есть иной мир, в котором все прекрасно, совершенно и гармонично, земля всегда представлялась миром страданий, скорби и печали, где нет места совершенству »Ах, не с нами обитает / Гений чистой красоты», - писал он в одном из своих стихотворений, рисующих Гения, лишь на миг посетившего землю и вновь умчавшегося в свой прекрасный, но недоступный для земного чело- века мир.
Оказывается, что и море, подобно человеку, страдает на земле, где все изменчиво и непостоянно, полно утрат и разочарований. Только там - в небе - все вечно и прекрасно. Вот почему туда тянется море, как и душа поэта, стремящегося разорвать земные узы Море любуется этим далеким, светозарным небом, «дрожит» за него, то есть боится погерять навсегда. Но соединиться с ним морю не дано
Эта мысль становится понятной лишь в третьей части стихотворения, где «возвращенные небеса» уже не могут полностью восстановить картину покоя и безмятежности:
И сладостный блеск возвращенных небес
Не вовсе тебе тишину возвращает;
Обманчив твоей неподвижности вид:
Ты в бездне покойной скрываешь смятенье
Ты, небом любуясь, дрожишь за него.
Так раскрывается для лирического героя тайна моря. Теперь мы знаем, почему в его «бездне покойной» скрывается смятенье. Но остается смятение поэта, стоящего перед неразрешимой загадкой бытия, тайной мироздания. Да и можно ли ее разрешить? Нужно ли9 Но человек так устроен, что вновь и вновь он задает себе все те же вопросы, мучительно пытаясь ответить на них.
В русской поэзии после Жуковского будет много стихотворений, рисующих картины вечерней природы среднерусской полосы, необъятного в своем просторе моря. Все они очень разные, потому что увидены глазами поэтов, у каждого из которых свой внутренний мир, уникальный и неповторимый, а значит, и мотивы, их определяющие, будут столь же разнообразными. Но открытия Жуковского навсегда останутся золотым фондом русской поэзии, а для каждого из нас его стихи - это путь к постижению мира и себя.