Образ Ромашова дан в повести в динамическом развитии. Поначалу герой пребывает в мире книжных представлений, романтической героики и честолюбивых стремлений. В классе читается небольшой отрывок из главы II (начало отрывка - "Блестящий офицер генерального штаба...", окончание - "Но тотчас же, слабо и виновато улыбнувшись самому себе в темноте, он съежился и продолжал путь"). Постепенно молодой офицер прозревает, и открытие реального мира становится решающим в его судьбе. Пережив душевный кризис, Ромашов выходит на своеобразный поединок с этим миром, он протестует против пошлости и грязи отношений, против жестоких армейских порядков.
А дуэль с недалеким Николаевым, которой завершается повесть, становится лишь частным выражением его непримиримого конфликта с действительностью. И в этом поединке с ненавистной ему средой Ромашов оказывается слишком слабым и одиноким, чтобы победить.
Важное место в повести отводится и образам солдат. Куприн с душевной болью пишет о всеобщем равнодушии офицеров к солдатским судьбам. Читатель видит, как роты часами простаивают на плацу, как люди изнуряются муштрой. Глава XVIII открывается сообщением о том, что в роте капитана Осадчего повесился молодой солдат. Готов к самоубийству и рядовой Хлебников, образ которого создан Куприным особенно ярко.
Перечитаем отрывок из сцены ночного разговора Ромашова с Хлебниковым на откосе железной дороги (глава XVI):
"Что-то щелкнуло и забурчало в горле у Хлебникова, но он продолжал молчать. В то же время Ромашов заметил, что солдат дрожит частой, мелкой дрожью: дрожала его голова, дрожали с тихим стуком челюсти. На секунду офицеру сделалось страшно. Эта бессонная лихорадочная ночь, чувство одиночества, ровный, матовый, неживой свет луны, чернеющая глубина выемки под ногами, и рядом с ней молчаливый, обезумевший от побоев солдат, - все, все представилось ему каким-то нелепым, мучительным сновидением, вроде тех снов, которые, должно быть, будут сниться людям в самые последние дни мира. Но вдруг прилив теплого, самозабвенного, бесконечного сострадания охватил его душу. И, чувствуя свое личное горе маленьким и пустячным, чувствуя себя взрослым и умным в сравнении с этим забитым, затравленным человеко
- Хлебников, тебе плохо? И мне нехорошо, голубчик, мне тоже нехорошо, поверь мне. Я ничего не понимаю из того, что делается на свете. Все - какая-то дикая, бессмысленная, жестокая чепуха! Но надо терпеть, мой милый, надо терпеть... Это надо".
Эта великолепная сцена наполнена чувством сострадания, герой Куприна возвышается до всеохватывающего человеколюбия. В поступках Ромашова, в шепоте солдат, вспоминающих сказочные истории, появляются смысл и какое- то душевное спокойствие. Но уже в следующих строках "чувство нелепости, сумбурности, непонятности жизни" продолжает преследовать подпоручика.
Офицер Назанский - одна из самых сложных фигур в повести. Пафос монологов Назанского - это, прежде всего, прославление свободной от оков личности, умение различать истинные жизненные ценности. Но в словах героя повести есть и другое. По мнению Назанского, обладание высокими человеческими качествами - "удел избранников", и эта часть философии героя близка к ницшеанству. Весьма любопытный разговор может получиться о Шурочке Николаевой. Как правило, старшеклассники высказываются о ней чрезвычайно резко, осуждая ее за предательство и эгоистическую расчетливость, не замечая, что, как и другие герои повести, Шурочка по-своему одинока и страшна в своем отчаянии. Очаровательная, умная, образованная, она терпеливо готовит мужа к экзаменам в академию и хладнокровно ставит влюбленного в нее человека под дуло пистолета.
Обратим внимание учеников на соотнесенность двух центральных образов повести - Ромашова и Шурочки. Куприн показывает два несовместимых понятия о человеке: гуманистическое и эгоцентрическое (Шурочка, может быть, даже ближе к ницшеанскому типу, чем Назанский). И сопоставление это, бесспорно, в пользу Ромашова.
Автор "Поединка" остро почувствовал, что жизнь должна быть другой, и показал поединок бесчеловечности с добрыми началами в человеке. Ромашов стремится действовать, бороться со злом - и гибнет в поединке с пошлостью, равнодушием, беззаконием. Куприн интересен современному читателю в первую очередь верой в активные силы человека.