Вслед за пушкинским героем и Печорин, действующее лицо романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени», явил собой тип «лишнего человека». Но в начале рассмотрим вкратце сам роман, его композицию. Она достаточно сложна, так как творческая история «Героя нашего времени» почти не документирована. История создания этого произведения показывает, что замысел романа поставил перед Лермонтовым ряд сложных художественных проблем, прежде всего проблему жанра. Дело тут вот в чем: многие писатели 1830-х стремились создать роман о современности, но эту задачу так и не решили. Их опыт подсказал Лермонтову, что самый перспективный путь к правдивому отображению действительности – циклизация произведений «малых жанров»: повестей, рассказов, очерков. Все эти жанры, а также отдельные сцены и зарисовки, объединяясь в цикл, подчинялись новому творческому заданию – возникал роман, крупная эпическая форма.
Следует отметить, что границы между собранием повестей, рассказов, очерков и романом в 1830-е годы не всегда ощущались достаточно четко. К примеру, редакция журнала «Отечественные записки», в котором печатался будущий роман, представила произведение Лермонтова «как собрание повестей». И, действительно, каждая из повестей в составе «Героя нашего времени» может быть прочитана как вполне самостоятельное произведение, ведь все они имеют законченный сюжет, самостоятельную систему персонажей. В «Бэле», «Тамани», «Княжне Мери», «Фаталисте» писатель сознательно варьирует темы, заданные литературной традицией, по-своему интерпретирует уже известные сюжетные и жанровые модели.
Например, в «Бэле» разработан популярный романтический сюжет о любви европейца, воспитанного цивилизацией, к «дикарке», выросшей среди «детей природы» и живущей по законам своего племени. В повести «Тамань» использована сюжетная схема авантюрной новеллы. В «Княжне Мери» Лермонтов ориентировался на традицию «светской» повести. «Фаталист» же напоминает романтическую новеллу на философскую тему: в центре поступков и размышлений героев оказалось предопределение, рок. Единственное, что объединяет все эти повести, создавая не сюжетный, а смысловой центр романа, – центральный персонаж, Печорин. Острые ситуации, в которые попадает Печорин (столкновение с «честными контрабандистами», светская интрига, смертельный риск в схватке с судьбой), осмыслены им самим, стали фактами его самосознания и нравственного самоопределения. Примечательно, что в каждой повести он предстает в новом ракурсе, а в целом роман – сочетание различных аспектов изображения главного героя, дополняющих друг друга. Такое изображение характера Печорина, раскрывающегося в его поступках, во взаимоотношениях с людьми и в его записках-«исповедях», делает «Героя нашего времени» не «собранием повестей», а социально-психологическим и философским романом.
Еще одна особенность композиции романа заключается в том, что автор отказался от последовательного рассказа о судьбе Печорина, а значит, отверг традиционный для романа-«биографии» хроникальный сюжет. Проследим это по тексту. По мере развития сюжета углубляется характеристика главного героя: в «Бэле» мы слышим о Печорине; в «Максим Максимыче» видим его; в «Тамани» и «Княжне Мери» герой сам говорит о себе. От внешнего психологизма первых глав автор ведет нас к душевным переживаниям героя и дальше – к «Фаталисту», главе романа, в которой мы знакомимся уже с философией Печорина. Все это придает герою некий ореол таинственности, неоднозначности: «…и, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец. И то и другое будет ложно…» – и обосновывает авторский интерес к психологии и личности героя: «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собою…». Однако ни в романе в целом, ни в «Журнале Печорина» нет истории души главного героя: все, что указывало бы на обстоятельства, в которых сформировался и развивался его характер, опущено. Тем самым автор тонко намекал читателю на то, что духовный мир героя, каким он предстает в романе, уже сформировался, а все происходящее с Печориным не приводит к изменениям в его мировоззрении, морали, психологии.
Таким образом, художественная цель, поставленная Лермонтовым, обусловила не только прерывистый характер изображения судьбы Печорина, но и некую сложность, противоречивость его натуры. Сложность личности главного героя задана определенной двойственностью Печорина, которую замечает тот же простодушный Максим Максимыч (для него это необъяснимые «странности»), она проявляется и в портрете главного героя: автор отмечает не смеющиеся при смехе глаза и дает два противоречивых этому объяснения: «Это признак – или злого нрава, или глубокой постоянной грусти». Сам же Печорин с присущей ему интеллектуальной точностью обобщает: «Во мне два чело
У Печорина ясно выраженное влечение и интерес к людям – и невозможность соединения с ними. Всюду, где появляется главный герой, он приносит окружающим одни несчастья: умирает Бэла («Бэла»), разочаровывается в дружбе Максим Максимыч («Максим Максимыч»), покидают свой дом «честные контрабандисты» («Тамань»), убит Грушницкий, нанесена глубокая душевная рана княжне Мери, не знает счастья Вера («Княжна Мери»), зарублен пьяным казаком офицер Вулич («Фаталист»). Причем Печорин хорошо понимает свою неблагодарную роль: «Сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я упадал на головы обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления…». Для чего же это делает Печорин?
В отличие от «Евгения Онегина», сюжет в котором строится как система испытаний героя нравственными ценностями дружбы, любви, свободы, в «Герое нашего времени» Печорин сам подвергает тотальной проверке все главные духовные ценности, ставя эксперименты над собой и другими. Любовь проверяется им в разных своих формах: как «естественная» любовь – в «Бэле», как «романтическая» – в «Тамани», как «светская» – в «Княжне Мери». Дружба рассматривается как «патриархальная» (Максим Максимыч), дружба сверстников, принадлежащих к одному социальному кругу (Грушницкий), интеллектуальная (Вернер). Во всех случаях чувство оказывается зависящим от внешней принадлежности человека к определенному общественному кругу. Печорин же пытается добраться до внутренних основ человеческой личности, проверить возможность отношений с человеком вообще. Он провоцирует людей, ставя их в положение, когда они вынуждены действовать не автоматически, по предписанным законам традиционной морали, а свободно, исходя из закона собственных страстей и нравственных представлений (например, сцена дуэли с Грушницким). При этом Печорин беспощаден не только к другим, но и к себе. И эта беспощадность к себе, и глубокое неравнодушие к результатам жестокого эксперимента отчасти оправдывают Печорина. Сомнения главного героя во всех твердо определенных для других людей ценностях («Я люблю сомневаться во всем!») – вот то, что обрекает Печорина на одиночество в мире, на индивидуалистическое противостояние. Вот то, что делает его «лишним человеком», «младшим братом Онегина». Интересно, есть ли какие-нибудь различия между ними?
По словам Белинского, «Герой нашего времени» – это «грустная дума о нашем времени…», а Печорин – «это Онегин нашего времени, герой нашего времени… Несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою…». Но различия в их характерах, мировоззрении все же есть. У Онегина – равнодушие, пассивность, бездействие. Не то Печорин. «Этот человек не равнодушно, не апатически несет страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях». Печорину свойственны яркий индивидуализм, мучительный самоанализ, внутренние монологи, умение беспристрастно оценить себя. «Нравственный калека», – скажет он о себе. Онегин же просто скучает, ему присущи скептицизм и разочарование. Белинский как-то отмечал, что «Печорин – эгоист страдающий», а «Онегин – скучающий». И в какой-то мере это так.
Печорин, к сожалению, так и остался до конца жизни «умной ненужностью». Таких людей, как Печорин, создавали общественно-политические условия 30-х годов XIX века, времена мрачной реакции и полицейского надзора. Он по-настоящему живой, одаренный, смелый, умный. Его трагедия – это трагедия деятельного человека, у которого отсутствует дело. Печорин жаждет деятельности. Но возможностей применить эти свои душевные стремления на практике, реализовать их, у него нет. Изнуряющее чувство пустоты, скуки, одиночества толкает его на разного рода авантюры ( «Бэла», «Тамань», «Фаталист»). И в этом трагедия не только этого героя, но и всего поколения 30-х годов: «Толпой угрюмою и скоро позабытой, / Над миром мы пройдем без шума и следа, / Не бросивши векам ни мысли плодовитой, / Ни гением начатого труда…». «Угрюмою»… Это толпа разобщенных одиночек, не связанных единством целей, идеалов, надежд…
Следует отметить, что, работая над романом, Лермонтов ставил перед собой задачу прежде всего создать образ, который станет зеркальным отображением эпохи, современной самому автору. И он с ней отлично справился.