Герой романтической драмы и не пострадавший без вины, т. е. не всецело зависимый от века, и не ординарный преступник по натуре. Трагическая вина героя равномерно распределена между веком и самим героем. Отсюда двойная задача романтического художника - слить объективную виновность героя с его субъективной виновностью и одновременно представить трагическую вину не зависимой ни от объективного мира только, ни от самого героя. В трагедии выдвигалась либо одна, либо другая сторона, либо объективный мотив, либо субъективный. Романтическая драма осознала сложность трагической вины героя, противоборство и сочетание взаимоисключающих мотивов, приводящих героя к крушению.
Противоборство личного и социального в Арбенине приводит его к преступлению и помешательству, а в баронессе Штраль торжествует личное, человеческое начало, приводящее к размежеванию со светом, с близкой ей социальной средой. Эти герои оказываются и преступниками, и судьями, они бросают вызов социальному миру и выступают его орудиями. В двойственной роли романтического героя заключена его сложность: он то углубляется в личный мир, то выходит на арену большой жизни. Вернее, он сразу находится в двух несовместимых, но пересекающихся мирах - личном и социальном. Отсюда понятно, что каждый персонаж выступает одновременно и как оригинальная, конкретная личность с достаточно развитым, хотя не всегда глубоким внутренним содержанием, и как символ определенных сторон внешнего мира. Каждый персонаж отдельными чертами напоминает другого, но вместе с тем является и его антиподом. Казарин, к примеру, двойник Арбенина по части философского скептицизма, но контрастен ему абсолютной выхолощенностью доброго, природного начала. В нем отсутствует высокая, гуманистическая страсть, с какой Арбенин осуждает свет. Казарин, в отличие от Арбенина, безыдеален. Казалось бы, между Шприхом и Арбениным нет ничего общего, но реплика Казарина («Пусть ангелом и притворится, Да черт-то все в душе сидит. И ты, мой друг… хоть перед ним ребенок, А и в тебе сидит чертенок») опровергает это поверхностное предположение. Все герои так или иначе просматриваются друг сквозь друга.
Глубина конфликтов, их разветвленность, следовательно, далеко перерастает простую противоположность между личностью и обществом. Романтик в принципе пишет социально-философскую драму о жизни вообще, о трагической сущности жизни, открывшейся ему в определенный исторический момент. С этой точки зрения каждая романтическая драма - символ. «Маскарад» не составляет исключения. Каждый персонаж и каждая ситуация символичны, поскольку в них заключена не только характеристика определенного лица или дано изображение поступков отдельных лиц, но и намек на нечто более
С целью прояснения философского смысла жизни в романтической драме развертывается поэтика символа.
Уже само название лермонтовской драмы глубоко символично. Маскарад означает и костюмированный бал, на котором произошли решающие события и завязался трагический конфликт, и всю человеческую жизнь с ее трагическими превращениями («жизнь как бал»). В лермонтовской драме персонажи постоянно обманываются и заблуждаются. Маскарад означает и взаимное непонимание, непроницаемую стену, вставшую между героями и мешающую их естественному и прямому общению. В маскараде все неожиданно и все привычно, в нем ничего не сбывается и все готово совершиться. Трагичность маскарадной ситуации развертывается на всем протяжении драмы. Здесь господствует поэтика пророчеств и тайн, намеков и свершений. Маскарад входит в души героев, надевающих чуждые личины на сокровенный внутренний мир или боящихся приоткрыть лицо. Человеческая жизнь в принципе маскарадна. Уподобление жизни игре, маскараду бросает яркий свет на социальную действительность, непрерывно изнутри рождающую трагедию, которая грозит человеку неожиданными и губительными превращениями .
«Маскарад» начинается сценой карточной игры. Но ставка здесь не только деньги, но и честь, достоинство, человеческая жизнь. Звездич в один и тот же день, за одним и тем же столом проигрывает все и восстанавливает свою репутацию. В другой сцене он навеки теряет честь и спокойствие, превращаясь в отверженного обществом офицера, вынужденного бежать на Кавказ. Превращения в «Маскараде» становятся поэтическим воплощением философского смысла жизни. Нина вдруг занимает место баронессы Штраль. Мнимый любовник Нины в глазах Арбенина принимает облик князя Звездича. Недавно благодарный Арбенину, он стал его злейшим врагом. Арбенин, спасший князя, повергает его во прах, нанося оскорбление. Все находятся в заблуждении относительно друг друга. Над всеми тяготеет рок, все скованы светскими приличиями и моралью. Баронесса Штраль может объясниться Звездичу в маскараде, открывая свои истинные к нему чувства, но таит их в своем доме. Между естественной натурой человека и его общественным лицом зияющая пропасть. Несовпадение личного и социального порождает полное и абсолютное непонимание одного человека другим. Все естественное, откровенное, непосредственное подвергается сомнению.