Популярность нередко оборачивается для писателя не только приобретениями, она ведет и к известным потерям. Возникает опасность облегченного и выборочного восприятия его опыта. Складывается определенный образ, обобщивший первое впечатление, произведенное книгами, но не помогающий, а скорее мешающий понять его творчество во всей широте и многогранности. Зачастую оказывается замечательной всего лишь одна, и обычно не самая существенная, сторона творческой индивидуальности мастера.
"Вы говорили: "Джек Лондон, деньги, любовь, страсть", — ироническая строка Маяковского необычайно точно доносит как раз тот стереотип отношения к американскому прозаику. И теперь, спустя время, хорошо видно, что в творчестве Лондона было только данью иллюзиям и не пережило испытаний реальной жизнью, а что осталось в литературе навсегда.
Огромным литературным достоянием для литературы стал роман "Мартин Иден" — творческая вершина Джека Лондона. В советское время отечественные критики не раз пытались истолковать роман как обличение продажности буржуазного общества, жертвой которого становится капитулировавший в конечном счете перед его силой герой. Такая критика оправданна, но все-таки слишком однозначна и резка. Причины, приведшие Мартина к жизненному крушению, лежат глубже, и дело не в одной лишь "капитуляции". Да и была ли она? Ведь Мартин не штамповал книгу за книгой, когда издатели брали нарасхват все, что он пишет. Он ушел из жизни, поняв, что талант покинул его навсегда.
Изображение законов "успеха" отодвинулось на второй план, когда Лондон в полной мере ощутил масштаб и значение того образа художника, который он создавал. Тему романа писатель сформулировал сам: "трагедия одиночки, пытающегося внушить истину миру".
Драма героя начинается не в момент его встречи с Руфью Морз. Несоразмерность их духовных горизонтов слишком очевидна, чтобы Руфь всерьез могла влиять на Мартина, приобщая его к своим пошлым "идеалам". В его отношениях с Руфью разыгрывается конфликт эстетической красоты и грубой житейской реальности, который скажется на дальнейшей судьбе героя и станет неразрешимым противоречием всей жизни.
Драма начинается тогда, когда Мартин, осознав в себе художника, решает сделать искусство своей
В начале творчества — это великий созидательный порыв, а завершение творческого акта — это медные трубы ада: мелочная и недостойная борьба с издателями, блошиные укусы критиков и оплевывание шедевра самодовольными толстосумами. И Мартин не может выйти из этого порочного круга.
Джек Лондон придал этой проблеме "вечное" значение. Ведь его герой — художник, вышедший из народа, а это явление, ставшее характерным лишь в XX веке. И сущность этой драмы не исчерпывается тем, что Мартина ждет нищета и что он израсходует весь отпущенный ему запас творческих сил, прежде чем к нему придет признание. Несомненно, он мог бы сделать больше и не расплачиваться за каждый свой шаг в искусстве, если бы не принес в него совершенно новый жизненный опыт и свое суровое мироощущение.
Жестокий парадокс судьбы Мартина в том, что с каждой новой осиленной *им вершиной культуры, с каждым новым постигнутым им секретом творчества он все больше отдаляется от того мира, который питал его творческие силы. Его не поймет португалка, дававшая ему крохи, отобранные у собственных оборванных детей, не прочтет его и фабричная работница, готовая отдать за него жизнь. И это понятно, потому что между автором философского памфлета о Метерлинке и девушкой из народа, за всю жизнь несколько раз побывавшей в дешевых театриках для "плебса", лежит духовная пропасть.
Мартин Идеи оказывается среди двух миров, в пустоте, изоляции, и его индивидуализм — лишь неизбежное следствие переживаемой им отчужденности ото всех. Поистине трагедия одиночки. Молодой художник никогда не сможет восседать почетным гостем на литературных утренниках, ловя на себе восторженные взгляды меценатствующих матрон, и уже не способен, сбросив накопленный груз культуры, спуститься к своему миру. Конфликт, приведший его к гибели, неразрешим, покуда, по словам Уитмена, "великий поэт не найдет себе и великой аудитории". Это не капитуляция. Это настоящее мужество истинного художника.