Песня «Средь мира дольного…» призывает к борьбе за народное счастье, за свет и свободу. Но дело, естественно, не просто в декларации этих идейно-тематических формул-лозунгов. Смысл итоговых стихов поэмы действительно заключается в призыве к борьбе за народное счастье, но смысл всей поэмы в том, что она показывает: Такой народ заслуживает счастья и стоит того, чтобы за него бороться:
Доля народа,
Еще суждено тебе много страдать,
Я мыслью вперед улетаю.
Как будто выносила их
Глава «И старое и новое» рассказывает о новом, но не о добром. Потому и разведены поэтом эти временные понятия: горькое (старое), новое (но тоже горькое) и, наконец, доброе. «Доброе время – добрые песни» – заключительная глава «Пира…». Если предшествующая названа «И старое и новое», то эту можно было бы озаглавить «И настоящее и будущее». Именно устремленность в будущее многое объясняет в этой главе, не случайно названной «Песни», ибо в них вей ее суть. Есть здесь и человек, эти песни сочиняющий и поющий, – Гриша Добросклонов. Многое в русской истории толкало русских художников к созданию образов, подобных Грише. Это и «хождение в народ» революционных интеллигентов в начале 70-х годов прошлого века. Это и воспоминания о демократических деятелях первого призыва, так называемых «шестидесятниках» – прежде всего о Чернышевском и Добролюбове. Образ Гриши одновременно и очень реальный, и в то же время очень обобщенный и даже условный образ молодости, устремленной вперед, надеющейся и верующей. Отсюда его некоторая неопределенность, только намеченность. Потому-то Некрасов, очевидно, не только из цензурных соображений, зачеркнул уже на первом этапе работы стихи (хотя они печатаются в большинстве послереволюционных изданий поэта):
На свет, где нескончаемый
«Пир – на весь мир» очень условен. Это уже не только поэма, но как бы целая народная опера, обильная массовыми сценами и хорами, своеобразными «ариями» – песнями и дуэтами. Песня стала основной формой рассказа. Сначала о прошлом: «Горькое время – горькие песни» – так названа первая глава. В
Над Русью оживающей
Могучая волна
Так действительно заканчивали «шестидесятники». Так действительно только что драматически закончилось «хождение в народ» «семидесятников». Но поэт, видимо, не хотел этим мрачным предначертанием обреченности заканчивать стихи, посвященные новому человеку, человеку будущего. Вот почему и в завершающих стихах «Кому на Руси жить хорошо» поэт доверил, как бы передавая эстафету, юноше свои последние песни.
Свет и свобода
Путь славный, имя громкое
Многое в этих стихах идет от надежды, от пожелания, от мечты, но такой, которая находит реальную опору в жизни, в народе, в стране – Россия. Эпопея в самой себе несет разрешение.
У каждого в груди
Некрасов, как бы освобождаясь, ломает весь свой «былинный» стих, которым многие годы писалась поэма «Кому на Руси жить хорошо», и устраивает редкостное подлинно хоровое многоголосие, вяжет в одно в богатейшем стиховом разнообразии разные начала и концы русской жизни, затевает всеобщий подлинно «Пир – на весь мир»…
Играло чувство новое,
Со дна бездонной пропасти
Иная песня слышится…
Им уготован пир!
Умирающий поэт спешил. Поэма осталась неоконченной, но без итога она не оставлена. Уже первая из песен на вопрос-формулу «Кому на Руси жить хорошо?» дает ответ-формулу:
Счастье его,
Народного заступника.
Но ты не погибнешь, я знаю.
Во «Вступлении» рисуется крестьянская пирушка – «Поминки по крепям» – так первоначально поэт назвал эту часть. Однако реальная праздничная выпивка в некрасовском изображении перерастает свои рамки, становится пиром, в который вовлекаются новые и новые люди и новые сферы жизни, – «Великим» пиром, «Пиром – на весь мир». И речь идет уже совсем не только о праздничном застолье, а о пире духовном, о пробуждении к новой жизни:
В минуты унынья, о родина-мать!
Чахотку и Сибирь.
Ему судьба готовила
Прежде всего!