Притча «О двух великих грешниках» — одно из самых острых в политическом отношении. Герой некрасовской легенды — разбойник Кудеяр — кающийся грешник. Он получил прощение, лишь убив угнетателя. Дело здесь не во внешней форме. Художник поэтизирует новую «святость». Повесть о Кудеяре возводит убийство дворянина, хваставшего отсутствием каких-либо человеческих чувств, в религиозный подвиг, за который сам бог отпускает даже разбойнику все его грехи.
Народническая интеллигенция усматривала в этом образе призыв к революционному террору. М. Ольминский передает, что молодежь того времени почувствовала в легенде призыв к цареубийству. Однако это не значит, что Некрасов действительно поэтизировал тактику индивидуального террора. В тот период такой формы борьбы как системы еще не существовало. Некрасов мечтал о другом. Он мечтал о народной революции. Образ Кудеяра призван оправдать революционную борьбу в целом. Автор вряд ли стремился использовать его для рекомендации определенной формы расправы. Поэтому атаман Кудеяр задуман вначале как продолжатель дела Савелия — богатыря святорусского. Один из вариантов притчи начинался: «Было во время далекое, жил человек удалой, маялся и маялся с пашнею, да а ударил в разбой».
На сходство «Легенды о двух великих грешниках» и народных легенд указывалось исследователями не раз. Однако следует обратить внимание на две особенности;! В народных легендах разбойники совершают преступления в силу или диких свойств характера, или но мотивам моральной испорченности (зависть, корыстные побуждения и т. д.). Некрасов, изображая Кудеяра как атамана; разбойников, перечисляет его многочисленные преступления — пьянство, убийство, грабежи, разврат — и не указывает причин, толкнувших эту буйную голову на злод
Некрасов придал событию особое толкование. В результате легенда приобрела антикрепостнический смысл. Легенда наносила жестокий удар представителям славянофильского понимания русского мужика. Легенда услышана в Соловках от инока, отца Питирима. Написана она в форме духовных стихов, начинается и заканчивается словами: «Господу богу помолимся…» Разбойник стал схимником, т. е. все как будто подтвергадает славянофильское представление о христианских качествах характера народа. Но у Некрасова разбойник получает спасение, прощение грехов в момент, когда ощутил «бешеный гнев», а не смирение, когда убивает пана, а не когда выполнял условия искупления. А это уже совсем не по-славянофильски. Подобная характеристика причины «спасения» наносила удар и по взглядам Ф. М. Достоевского. Некрасовское толкование опровергало легенду Достоевского о мужике, жаждущем страдания.
Исследователи давно охарактеризовали приемы и методы обращения поэта с устным народным творчеством. Н. П. Андреев писал: «Некрасов не подчиняется фольклору, а овладевает им. У него слепого преклонения перед фольклором вообще нет. В тех случаях, когда фольклорный материал не дает достаточно ценных (с точки зрения художника революционной демократии) материалов, Некрасов создает свои собственные произведения в фольклорном духе и стиле, стремясь воздействовать и на самый фольклор»